— Впервые ем такой фрукт. Как он называется? — спросил Асафуми. Его губы стали лиловыми.
— Не знаю.
Кэсумба снова зашагала. Асафуми хотелось немного передохнуть, но сказать об этом ему было неловко, и он устало побрёл следом за ней.
— У тебя нет дома? — спросил Асафуми, шагая рядом с Кэсумбой.
— Мой дом — Дорога-Мандала, — нараспев ответила Кэсумба и вдруг снова остановилась у обочины.
Здесь росли кустики, усыпанные красными ягодами лесной земляники. Собрав горсть ягод, Кэсумба высыпала их в рот. Следом за ней и Асафуми принялся есть землянику. Кисло-сладкий вкус ягод немного рассеял его усталость. Видимо, Кэсумба прекрасно разбиралась в съедобных растениях, росших вдоль Дороги-Мандала.
— Обочины дорог заменяют тебе холодильник, — весело сказал Асафуми, углубляясь в заросли и поедая землянику. Найдя еду, он приободрился.
Кэсумба растерянно посмотрела на него и переспросила:
— Холодильник?
И Асафуми понял, что она не знает, что это такое.
— Ну, я имею в виду, что еду ты находишь на обочине дороги, — объяснил он, и Кэсумба взглянула на него презрительно:
— Если бы этим можно было насытиться!
Ну, конечно же, растущими у обочины фруктами сыт не будешь. Асафуми раскаивался, что сморозил глупость.
— Но где же вы достаёте еду?
— Когда мы идём на поклонение к Якуси, нас кормят там, где мы ночуем. Так заведено.
— Что значит заведено?
Кэсумба моргнула своими чёрными ресницами:
— Заведено — значит заведено!
Ждавший их у обочины дороги Кэка вдруг зарычал. Он навострил все четыре уха. Обе его пасти оскалились белыми клыками. Асафуми пригляделся — на кого он рычит? Среди деревьев мелькали взъерошенные головы. Похоже, это были такие же полуголые дикари, что напали на Асафуми.
— Это люди-обезьяны! — прошептала Кэсумба.
Асафуми напрягся. В нём ожил страх, испытанный во время недавнего нападения.
— Всё в порядке. — Кэсумба тронула Асафуми за руку и, подозвав собаку, не спеша зашагала по дороге.
Асафуми, нервно оглядываясь на заросли, в сторону которых рычал Кэка, медленно двинулся вперёд.
Под защитой продолжавшего рычать пса они зашагали по Дороге-Мандала. Вскоре Кэка, перестав рычать, снова побежал впереди.
— Что, на Дороге-Мандала полно таких людей-обезьян? — спросил Асафуми у Кэсумбы когда они оставили заросли далеко позади.
— Да, люди-обезьяны живут в горах. Они нападают на путников на Дороге-Мандала и грабят их. Обычно они охотятся на животных, питаются горными плодами, но когда никакой пищи им достать не удаётся, они нападают на деревни и едят захваченных там людей.
Узнав, что его могли съесть, Асафуми содрогнулся. Потому ли, что люди-обезьяны были ослеплены его сумкой и одеждой, потому ли, что по случайности не были голодны, но они его не тронули.
— А ты не боишься ходить по дороге, где в любую минуту могут появиться люди-обезьяны?
— Люди-обезьяны боятся паломников, идущих к Якуси. Потому что мы совсем другие. И Кэка они боятся из-за того, что у него две головы, так что нас не тронут. Раз с нами Кэка, всё в порядке.
Услышав своё имя, пёс обернулся. На мощной шее торчали могучие головы. Сверкавших в его пастях клыков и двух пар горевших глаз действительно было довольно, чтобы напугать кого угодно. Асафуми понял, как ему повезло, что Кэсумба с Кэкой присоединились к нему.
Дорога шла, то сужаясь, то расширяясь. Это была не та лесная дорога, которой Асафуми проезжал вчера. Она была уже, не было и намёка на асфальтовое покрытие. Похоже, машины здесь не ездили. Но люди явно хаживали — трава была примята. Кэсумба видимо отлично знала дорогу и шла уверенно. На ней была мешковатая одежда с чужого плеча, вьющиеся волосы распущены. Шагая впереди Асафуми, она мурлыкала себе под нос: «Фу-у-ун, фу-ун». Асафуми был очарован этой малышкой.
Кэсумба шагала среди тёмно-зелёной вселенной. Она шла одна со своей чёрной двуглавой собакой. Асафуми отделяли от Кэсумбы всего три шага, но ему казалось, что это расстояние в тридцать тысяч световых лет. Отчего ему так казалось, он и сам не знал.
«Фу-ун, фу-у-у-ун» доносился до него голос из космоса, сквозь тридцать тысяч световых лет. Вскоре Кэсумба остановилась и показала на серый камень, выглядывавший из травы у обочины:
— Здесь начинается Дорога-Мандала.
На камне был выбит указатель, полустёртые буквы гласили: «Дорога-Мандала». Впереди снова шла широкая дорога, покрытая потрескавшимся асфальтом. Вначале Дороги-Мандала, на обочине, стояла хижина. Маленькая хижина, крытая тростниковой крышей. Рядом с хижиной лежали обгоревшие дрова, были видны следы от кострища.
— Здесь мы отдыхаем, а потом снова возвращаемся на Дорогу-Мандала. Так и ходим туда и обратно.
Не обращая внимания на объяснения Кэсумбы, Асафуми зашагал по широкой дороге. Увидев каменный дорожный указатель и автомобильную дорогу, он подумал, что город уже близко, и при этой мысли его охватило нетерпение. Но скоро он заметил, что девочки нет рядом. Он обернулся и увидел, что она в нерешительности стоит рядом с хижиной. И Кэка сидит у её ног и с беспокойством смотрит на неё.
Когда он спросил: «В чём дело?», Кэсумба смущённо улыбнулась. «Наверное, ей страшно, она же говорила, что никогда не покидала Дорогу-Мандала», — подумал Асафуми. И тут Кэсумба, сжав кулаки опущенных рук, будто решившись прыгнуть в воду, сделала шаг вперёд. Широко раскрыв глаза, она крикнула рычавшему Кэке: «Идём!» Ей пришлось ещё трижды окликнуть его, прежде чем пёс наконец сдвинулся с места.
— Боишься, что случится что-нибудь, если сойти с Дороги-Мандала? — спросил Асафуми поравнявшуюся с ним Кэсумбу.
Кэсумба сердито ответила:
— Вовсе нет.
Под вздёрнутым носом розовели пухлые губы. Украдкой взглянув на её простодушное лицо, Асафуми улыбнулся. Как ни свыклась эта девочка с Дорогой-Мандала, а всё-таки она ещё ребёнок. Ему больше не казалось, что от Кэсумбы его отделяют тридцать тысяч световых лет. Рядом с ним шла девочка лет двенадцати-тринадцати.
— Ты родилась на Дороге-Мандала? — спросил Асафуми.
— Не знаю, — как обычно ответила Кэсумба.
— Ничего-то ты о себе не знаешь! — изумился Асафуми.
— Меня зовут Кэсумба. Сколько я себя помню, я вместе со старицей хожу по Дороге-Мандала и обратно. Разве нужно знать что-то ещё?
Впервые Кэсумба произнесла связную речь. Оживившись, Асафуми ответил:
— Конечно, многое. Кто твои родители, что есть в мире кроме Дороги-Мандала, твоё будущее…
Кэсумба непонимающе нахмурилась.
— Ведь ты живёшь в этом мире, потому что кто-то тебя родил. Родила тебя мать. Мать вместе с отцом. Они и есть твои родители. Где твои родители?
