– Мне не очень хочется настаивать на этом, однако не могли бы вы напомнить нам о том, что случилось дальше? Прошу вас, не считайте, что я тороплю вас… – попросил он миссис Дэвьет.
Призрачная улыбка легла на ее губы:
– Вы очень любезны, сэр. Конечно же, я все расскажу. Доктор Бек заглянул в желоб, чтобы обнаружить, что именно его перекрыло, но он не смог ничего увидеть. Мы послали одну из сиделок за шестом, которым задергивают занавеси, чтобы протолкнуть им преграду. Тогда… – она сглотнула и продолжила менее громким голосом, – мы считали, что в желобе застрял ком простыней. Увы, шест ничем нам не помог.
– Понимаю, – любезно согласился Ловат-Смит. – А как вы поступили потом, мэм?
– Кто-то из сестер – я не помню, кто именно, – предложил, чтобы мы позвали одну из уборщиц, совсем еще молодую, почти ребенка, и попросили ее спуститься в желоб, чтобы очистить его.
– Итак, вы послали вниз ребенка, – отчетливо выговорил Уилберфорс. – Вы и тогда все еще полагали, что там застряло белье?
Зал отозвался недовольным ропотом. Рэтбоун чуть скривился, стараясь, чтобы эту гримасу не заметили присяжные. Сэр Герберт восседал на скамье подсудимых, сохраняя бесстрастное выражение на лице. Судья Харди негромко барабанил пальцами по столу.
Заметив это, Ловат-Смит предложил Калландре продолжать.
– Конечно, – ответила она невозмутимо.
– А что было потом? – задал обвинитель следующий вопрос.
– Мы с доктором Беком направились в прачечную, посмотреть, что выпадет из желоба.
– Почему?
– Прошу прощения?
– Почему вы спустились в прачечную, сударыня?
– Я… пожалуй, не помню. Тогда такой поступок казался вполне естественным. Надо было выяснить, что туда попало, и уладить ссору между сиделками. Ведь мы с доктором Беком и вышли, чтобы прекратить скандал.
– Понимаю. Вполне естественная причина. Не окажете ли вы любезность суду, рассказав о том, что произошло дальше?
Леди Дэвьет сильно побледнела и не без усилий овладела собой. Ловат-Смит одобряюще улыбался ей.
– Через миг-другой послышался шум… – Затаив дыхание, Калландра поглядела на Уилберфорса. – Из желоба вывалилось тело и упало в корзину, подставленную под него.
От продолжения ее избавили шум и возгласы ужаса, раздавшиеся на галерее для публики. Кое-кто из присяжных охнул, а еще один из них даже потянулся за платком.
Стэнхоуп на скамье подсудимых чуть вздрогнул, но продолжил смотреть на свидетельницу, не отводя от нее глаз.
– Сперва я решила, что это съехала вниз уборщица, – продолжила она. – Но тут она тоже свалилась в корзину и сразу же принялась карабкаться наружу. Мы помогли девочке, чуть ли не вытащили ее оттуда, и, поглядев на первое тело, поняли, что перед нами мертвая женщина.
В зале сразу стало тихо, и негромкие шепотки мгновенно смолкли.
Рэтбоун посмотрел на скамью подсудимых. Существенно даже выражение лица человека, пребывающего на этом месте. Адвокат знал, что обвиняемые своим поведением нередко восстанавливают против себя суд, однако сейчас он мог не беспокоиться. Сэр Герберт казался серьезным и собранным, и на лице его можно было заметить одну только скорбь.
– Понимаю. – Ловат-Смит чуть приподнял руку. – Но как вы поняли, что перед вами мертвая женщина, леди Калландра? Я слышал, что вы знакомы с медициной… Если я не ошибаюсь, ваш покойный муж был армейским хирургом. Не могли бы вы в порядке любезности описать нам вид тела? – Он улыбнулся, чтобы оправдаться. – Приношу извинения за то, что прошу вас рассказывать о столь скорбном предмете, однако я заверяю вас: это необходимо для суда. Поймите меня правильно.
– Это было тело молодой женщины в сером платье сиделки, – начала миссис Дэвьет негромко, и голос ее задрожал от волнения. – Она осталась лежать лицом вверх, согнув спину и подняв обе ноги. Никто, оставаясь в здравом уме, не примет подобной позы. Поглядев на нее внимательней, мы увидели, что глаза ее закрыты, лицо посерело, а на горле заметны черные пятна. Тело ее оказалось холодным.
С галереи для публики донесся общий долгий вздох. Кто-то хлюпнул носом. Двое присяжных переглянулись, а еще один качнул головой с очень серьезным видом.
Рэтбоун сидел за своим столом без движения.
– Еще один вопрос, леди Калландра, – попросил Уилберфорс извиняющимся тоном. – Вы были знакомы с этой молодой женщиной?
– Да, – лицо Калландры побледнело. – Это была Пруденс Бэрримор.
– Одна из сестер милосердия, работавших в вашей больнице? – Обвинитель отступил на ярд. – Практически лучшая, не так ли? Насколько мне известно, это она служила в Крыму вместе с Флоренс Найтингейл?
Оливер подумал, не следует ли ему заявить протест: его оппонент явно нагнетал страсти. Но попытавшись лишить Пруденс Бэрримор посмертного признания, адвокат только причинил бы ущерб своему делу. Это прекрасно понимал и Ловат-Смит, что было отчетливо видно по его задиристой позе, словно бы Рэтбоун не представлял для него никакой опасности.
– Она была превосходной женщиной буквально во всех отношениях, – негромко ответила Дэвьет. – Я самым искренним образом уважала погибшую и симпатизировала ей.
Уилберфорс наклонил голову:
– Благодарю вас, сударыня. Суд выражает вам свою благодарность за выполнение, безусловно, весьма тяжелого для вас долга. Благодарю вас, больше у меня нет вопросов.
Судья наклонился вперед, когда свидетельница чуть шевельнулась:
– Если вы не против, прошу вас задержаться, леди Калландра. Быть может, мистер Рэтбоун захочет расспросить вас.
Дэвьет раскраснелась, словно осознав собственное неразумие, хотя на самом деле не сделала даже шагу.
Ловат-Смит вернулся к своему столу, а Оливер, встав с места, подошел к свидетельской трибуне и поглядел на леди: его огорчило это осунувшееся лицо.
– Доброе утро, леди Калландра, – начал он неторопливо. – Мой ученый друг закончил свои вопросы, установив личность убитой. Но, быть может, вы сообщите суду, как поступили, убедившись, что ей уже ничем нельзя помочь?
– Я… мы… С нею оставался доктор Бек, – чуть запнулась свидетельница, – чтобы к телу никто не мог подойти, а я отправилась сообщить о случившемся сэру Герберту Стэнхоупу, чтобы он мог послать за полицией.
– Где вы обнаружили его?
– В операционной. Он был занят.
– А как он реагировал, узнав об убийстве… если вы помните?
Вновь все лица повернулись к скамье подсудимых: люди с любопытством разглядывали сэра Герберта, замирая в сладком ужасе.
– Конечно, он был потрясен и велел мне обратиться в полицию, как только понял, что дело подлежит их компетенции, – сказала миссис Дэвьет.
– О? Значит, он не сразу это осознал?
