Шелли пошевелилась на полу, понимая, что от нее сейчас потребуется. Она подняла голову вверх, и Джим одним быстрым движением сорвал упаковочную ленту.
– Вот умница. Помни, Шелли, ты должна быть мне полезна. Очень полезна.
Она взяла его в рот, и он постепенно расслабился от исступленных движений ее губ. Его руки продолжали гладить ее светлые волосы, забирая их в пригоршни, а затем отпуская. На какой-то момент он позволил себе представить, что на коленях перед ним стоит вовсе не Шелли, а Тереза. Его глупая женушка Тереза.
Он никогда не заставлял ее ублажать его таким образом. Он никогда не заставлял ее делать то, что заставлял делать других. Она была его женой, матерью его ребенка. Он думал о ней отдельно. Теперь он понимал, что ошибался.
Теперь он мечтал о том, что заставит ее делать, когда они встретятся еще раз.
Он закрыл глаза, и его руки сомкнулись на шее Шелли-Терезы.
– Я иду к тебе детка. Иду.
Глава 8
Анджела слабела прямо на глазах. Ее движения потеряли осмысленность, и теперь она, с дрожащим подбородком, просто колотила руками по воде. Женщина смогла проплыть длину бассейна всего двадцать раз. Какие-то несчастные четыреста ярдов
[41]
, тогда как для него нормой было три тысячи. Боже, да у них действительно проблема…
Начали они с гимнастики – Анджела не смогла отжаться даже одного раза. Ладно, для некоторых женщин мышцы на руках действительно являются проблемой, а она к тому же очень субтильная. Потом они перешли к растягиванию – ее гибкость была на хорошем уровне. Она сделала двадцать полных подъемов корпуса из положения лежа и выжила после двадцати прыжков на месте. Потом они перешли к приседаниям, и здесь Анджела просто развалилась на части. Полное отсутствие мускулов и на руках, и на ногах.
Эта женщина никогда не знала, что такое быть в форме. У нее просто отсутствовала мышечная масса. А только с кожей и костями не очень-то повоюешь.
– Еще, – скомандовал Джей Ти.
– Нет, – ответила Анджела, но от усталости ее слова прозвучали совсем неубедительно.
Джей Ти оскалился, и она медленно продолжила заплыв.
– И это ты называешь формой? – рявкнул мужчина; ему явно не хватало свистка.
– Я же предупреждала, что не очень хорошо плаваю.
– Это точно. А также не очень хорошо отжимаешься и приседаешь… Детка, да как ты вообще существуешь?
– Знаешь, между домохозяйками и Железным Человеком
[42]
существует некоторая разница, – огрызнулась Анджела.
Что ж, вот в этом что-то есть. Даже если физически у нее не получится, то, может быть, морально ей удастся сровнять Большого Плохиша Джима с землей.
Она добралась до противоположного конца бассейна и без разрешения Джей Ти ухватилась за бортик. Ее плечи дрожали. Щекой она прислонилась к стенке, как будто это была подушка.
Анджела была похожа на измученного ребенка. Казалось, она ждет, что кто-то возьмет ее на руки, обнимет и убаюкает, гладя по волосам.
Джей Ти быстро отошел от нее.
– Знаешь, в чем твоя проблема?
– Нет, но у каждого, кажется, есть по этому поводу своя теория, – на ее губах появилась та самая старушечья улыбка, которая говорила о том, что она в данный момент думает о своем бывшем муже и тех секретах, которыми ни с кем и никогда не поделится.
– Ты слишком много думаешь.
– Мне об этом уже говорили.
– Нет, правда. Ты вцепилась в бортик и думаешь: как я устала. Ты думаешь: у меня болят ноги. Или я не прав, Анджела?
– Ну, хорошо, я устала и мои ноги болят, – сказала она, раскрыв, наконец, глаза. Ее ресницы слиплись от воды.
– Тебе надо найти второе дыхание.
– Второе дыхание?
– Вот именно. Ты спортом когда-нибудь занималась?
– Спортом?
– Ну да, спортом, Анджела. Я не знаю – футболом, хоккеем, баскетболом, плаванием, на худой конец…
– Я… я была чирлидером нашей футбольной команды.
– Ну, конечно… И как это я сразу не догадался.
– Это совсем не так просто, как думают люди, – мгновенно огрызнулась Анджела. – Для этого нужны хорошая гибкость и дисциплина. Ты когда-нибудь поднимал ноги выше плеч? Не думаю. А мы тренировались каждый день – нашим коленкам здорово доставалось.
– Да я не спорю. И сила здесь тоже нужна. Строить все эти пирамиды и так далее…
– Да. Но я была одной из самых маленьких, поэтому всегда была наверху, а не в основании пирамиды.
– Падала когда-нибудь?
– Очень часто.
– И опять взбиралась наверх?
– Обязательно.
– А почему?
– Потому что этого от меня ждали.
– Вот именно. То есть ты об этом не думала. Ты не говорила себе: мне очень больно. Или: мне страшно. Или: она меня опять уронит. Ты просто забиралась наверх, потому что этого от тебя ждали… Здесь то же самое, Анджела. Ты плывешь и продолжаешь плыть, ни на минуту не задумываясь, просто потому, что ты должна плыть. И ты отжимаешься и бегаешь, и делаешь все эти вещи на пределе своих возможностей – просто потому, что должна. А потом, в один прекрасный день, у тебя откроется второе дыхание, и ты перестанешь чувствовать свои ноги и руки. Ты будешь существовать только в движении. А это и есть второе дыхание – и тогда ты сможешь делать все, что угодно.
Было видно, что Анджела потрясена этими откровениями и испытывает перед ним какое-то благоговение. Под этим ее взглядом ему было не очень комфортно. Ведь он просто рассказал ей факты, а совсем не раскрывал перед ней тайны вселенной.
Люди считают, что солдаты и спортсмены – люди звероподобные, но это не так. Множество «морских котиков», или «зеленых беретов»
[43]
, или бойцов разведывательных десантных подразделений больше похожи на бухгалтеров. Некоторые из них настолько маленькие, что им часто дают прозвище «мышонок». Другие могут быть ростом шесть футов и четыре дюйма
[44]
, но при этом такими худыми, что кажется, их снесет первый же сильный порыв ветра. Их действия за гранью физических возможностей связаны не с физической мощью, а с психологическим настроем. Сосредоточенность и концентрация на конкретной задаче. Основное – найти именно то второе дыхание, при котором вселенная превращается в единственное движение, действо, цель. Ты можешь ползти по болоту под проливным дождем, потому что не думаешь о весе своего рюкзака у тебя за спиной, или холодных струях дождя, барабанящего тебе по спине, или вкусе грязи у тебя во рту. Ты не думаешь о двух часах сна, которые выпали тебе сегодня ночью, или о двенадцати милях, которые ты пробежал сегодня утром, или о двух сотнях подтягиваний и отжиманий, которые ты закончил минуту назад. Ты думаешь только о следующем дюйме, который тебе надо преодолеть, а потом о следующем. И мир становится очень простым и понятным.
