– Не уезжай, – произнес он, крепче сжимая пальцы.
– Не уезжать?
– Останься. Останься здесь, Марион. Не возвращайся в Вашингтон – и к отцу. Пусть он умрет. Пусть Полковник просто умрет. И тогда, может быть, мы с тобой… может быть, мы сможем начать все сначала. Ради всего святого, Марион, ведь ты моя младшая сестра.
Женщина посмотрела ему в лицо, в его умоляющие глаза. Затем неуловимым движением развернулась, взмахнула левой рукой и освободила свое запястье.
– Ты слюнявый сукин сын, которому жалко только себя самого. И тебе не удастся утащить меня с собой на дно.
Она пролетела по холлу как танк «Шерман» и оттолкнула Тесс в сторону. Через несколько мгновений хлопок входной двери подтвердил, что она уехала.
Джей Ти потирал свою руку, на которой набухал красный рубец. Он выглядел совершенно растерянным, как будто не понимал, что ему делать дальше.
Тесс сделала шаг вперед.
– Тоже пришла поучаствовать? Хочешь ухватить свой кусок, пока мясо еще парное?
– Нет.
– Почему?
В его голосе не было слышно издевательских нот. Ни сарказма, ни вызова. Она представить себе не могла, что ей будет этого не хватать.
– Бить лежачего совсем неинтересно, – робко произнесла Тесс, пытаясь заметить хоть какую-то реакцию на его лице.
– Думаю, ты права, – прошло много времени, прежде чем его губы зашевелились.
Тереза сделала еще один шаг вперед, но Джей Ти отошел к столику рядом с диваном. Он взял золотой портсигар Марион и выудил из него прямой билет к раковой опухоли.
– Иди, Тесс, – спичка вспыхнула, и он прикурил, глубоко вдохнув дым.
– Не могу.
– Мы ведь с тобой уже говорили на эту тему.
– Да. И тогда ты меня совсем не убедил. Единственное, что я научилась хорошо делать, так это спорить с тобой.
– Нечем гордиться. В этом все преуспели.
– Ты любишь Марион, правда? – Ей хотелось тронуть его за руку, хотелось обнять его и крепко прижать к себе.
Джей Ти долго не отвечал.
– Люблю. Но с каждым днем я становлюсь старее и мудрее.
– Игуана, – напомнила она ему. Он всегда запрещал Марион курить рядом с Глагом.
Его взгляд переходил с питомца на Тесс и обратно. Она увидела, как его глаза становятся темными. Джей Ти чувствовал себя посмешищем – это было вбито в него его отцом и усилено отказами сестры. Он понимал, что его сестра была права и он неудачник во всем. Казалось, что это было целью его жизни.
Эта темнота ее и испугала, и тронула. На руках у нее появились мурашки, а по спине прокатилась волна. Ярость Джима приводила ее в ужас, потому что эта ярость была ледяная. Гнев Диллона тронул ее, потому что он был настоящим.
– Джей Ти, – прошептала она и протянула к нему руку.
– Ты права, – резко сказал он.
Оторвав сигарету от губ, мужчина любовался ее ярко-бордовым кончиком. Затем вытянул левую руку.
– Не надо! – воскликнула Тесс, но было слишком поздно. На ее глазах он воткнул горячий уголек себе в ладонь.
– Что ты делаешь? – В ее голосе слышалась боль.
– То, чему меня учили.
– Джей Ти, – она еще больше приблизилась к нему.
– Не делай этого, – зарычал он. – Я подонок, сукин сын и совершенно вне себя. Я больше себя не понимаю. Если ты войдешь в эту комнату, то я за себя не отвечаю.
– А я тебя и не прошу.
Тереза сделала еще несколько шагов. Теперь она стояла посередине гостиной.
– Джей Ти, я видела зло в своей жизни. И даже кое-что похуже. Ты на него не похож, Джей Ти. Совсем не похож.
– Будь ты проклята, – сказал десантник. – Будь ты проклята.
В ярости он запустил портсигар через всю комнату, и тот с грохотом врезался в стену.
Тесс не пошевелилась.
Он смахнул рукой все, что стояло на столике рядом с диваном. Фарфоровая лампа разлетелась на куски. Глиняные фигурки потрескались.
Она продолжала стоять.
– Ты еще пожалеешь, что встретила меня, – пригрозил Джей Ти и тут же добавил: – Черт бы побрал нас обоих.
Он сделал шаг в ее сторону. Она была готова.
Его руки сжали ее талию, как в тисках. Без всякого намека на нежность и любовь. Тесс не проронила ни звука, когда он прижал ее спиной к стене.
Бежать надо было раньше – теперь она уже приняла решение, и пути назад не было.
Джей Ти поднял руки и сжал ее лицо с двух сторон.
– Ты что, надеешься, что я откажусь от твоего предложения? Надеешься, что в последний момент я очухаюсь и оставлю тебя одну? Ты думаешь, что я хороший? Благородный? Тогда ты совсем не слышала того, что сказала Марион.
Ртом он поймал ее нижнюю губу и впился в нее зубами.
Тереза обхватила его за шею и укусила в ответ. Это было больно и грубо. Он атаковал ее рот, а она контратаковала. Раньше ее жизнь была пассивной и холодной, главным в ней были страх и неприятие. Поэтому она бросилась в страсть, как в омут.
Джей Ти прижался к ней всем телом, и его бедра точно показали ей, чего он хочет и что она должна для него сделать. Время для отказов прошло, и теперь ей некуда было деться.
Он впился зубами в нежную кожу над ее ключицей. Тесс вскрикнула, и Джей Ти засунул свои пальцы ей в рот, как кляп. Она кусала их, сосала и вылизывала по всей длине.
– Боже, какая ты жадная…
Его пальцы оттянули пояс ее шорт, залезли под трусики и грубо вошли в нее.
Тесс опять вскрикнула, испытав настоящий шок. Она все еще была не готова. Джей Ти стал двигаться медленнее. Затем поднял голову и взглянул на женщину заблестевшими глазами.
– Неужели ты действительно ничего не знаешь? – спросил он хриплым голосом.
– Нет, – призналась она. – Ничего.
– Поздно, – пробормотал Диллон. – Слишком поздно.
– Я знаю, знаю…
Его палец проник глубже – раздвигая, вращаясь, настаивая. Его прижатая к лобку ладонь задала ритм, который она инстинктивно приняла.
Тесс почувствовала, как погружается в волшебство. Закрыв глаза, она увидела невероятной красоты краски, расцветающие у нее под веками.
– Джей Ти, – застонала она. – Джей Ти…
– Открой глаза. Смотри на меня. Я хочу это видеть. Я хочу видеть все.
Ее глаза, затуманенные и беззащитные, раскрылись. Его палец двигался все быстрее и быстрее. В нем не было никакой нежности, только грубая животная страсть.
Тесс прикусила губу.
И тогда Джей Ти хрипло скомандовал:
