— Вот все вы так: идут вам навстречу, стараются помочь, а вы ерепенитесь, — укоризненно сказал майор, — когда же прижмут, готовы все отдать, но уже поздно. Похоже, что и с вами так получится.
— Бросьте меня пугать, — попытался взять инициативу в свои руки Геннадий. — Вы прекрасно знаете, что тело убитого подложили в багажник машины те, кто проник в мой гараж, и я прошу правильно расставлять акценты.
Майор покачал головой:
— Ошибаешься, мы этого как раз и не знаем, более того, склоняемся к тому, что это твоих рук дело. Но пока у нас только подозрения. Чтобы получить доказательства, нужно тщательное расследование, и от нас зависит, будет оно или нет.
— Скорее от него, — кивнул в сторону Геннадия лейтенант.
— Он прав, от тебя, — поддержал майор.
— Мне не хочется спорить, — сдался Геннадий, поняв, что так легко от них не отделаешься, и, как бы оправдываясь, добавил: — у меня просто нет времени для ваших следственных экспериментов. — Махнул рукой: — Ладно, присылайте свою племянницу. — Он черканул на листке бумаги адрес и время визита, протянул майору: — Как звать-то ее?
— Тоня, Антонина Назарова.
Разговор с милиционерами оставил у него неприятный осадок. Было такое чувство, что теперь за ним будут следить, вот-вот схватят и заставят во всем признаться. Захватив кейс, он вышел на улицу.
Джип, как всегда, завелся с пол-оборота. Геннадий выехал из гаража, стараясь не думать о неприятностях. Впереди у него был трудный день.
Не успел он войти в свой кабинет, как к нему ввалился его зам — Сенин Лев Георгиевич. Уселся напротив, закурил, загадочно взглянул на него и тихо спросил:
— Ты что, ничего не знаешь?
С Львом Сениным он был на дружеской ноге, позволял ему вот так, запросто, входить в свой кабинет в любое время по делу и без, просто поболтать о том о сем, критикнуть себя, даже ругнуть, если того заслуживал. Секрет в том, что Сенин был асом в своем деле, проработал в финансовой системе около тридцати лет, и, по существу основные официальные дела банка лежали на его плечах. Некоторые операции Геннадий выполнял лично сам, никого близко к ним не допускал. Сенин никогда не совал туда свой нос, и это тоже позволяло ему переступать иногда грань официальных отношений с шефом.
— Что ты имеешь в виду? — ответил Геннадий вопросом на вопрос, а у самого тревожно засосало под ложечкой.
— Агентура донесла о готовящейся у нас инспекции, — торжественно, негромко объявил Лев Георгиевич. Под «агентурой» он имел в виду свою жену, работавшую долгие годы в Центробанке. — Все хозяйство наше гудит от этой новости, а ты и ухом не ведешь.
— По-твоему, я должен был встать на голову, чтобы люди поняли, как я расстроен? — улыбнулся Геннадий.
— Во всяком случае, прийти сегодня пораньше, хотя бы вовремя, собрать коллектив и поддержать морально, — посоветовал Сенин.
— Вот ты это и сделай.
— Люди не поймут, — покачал он головой.
— Почему же? Ты мой заместитель. А раз так, то в мое отсутствие должен выполнять обязанности руководителя.
— Но ты же здесь?
— Сейчас уже убегаю. — Геннадий для убедительности взялся за свой кейс.
— Скажи хоть, действительно ли ожидается комиссия?
Геннадий развел руками:
— Впервые от тебя слышу.
— Тогда зачем устраивать собрание?
— Вот я и говорю, зачем?
— Да ну тебя. — Лев Георгиевич поднялся. Вдруг хлопнул себя по лбу: — Совсем забыл. Вкладчики наши что-то забеспокоились, валом валят, закрывая счета. Нехороший признак. Что будем делать?
Геннадий посерьезнел:
— Не выдавать. — И добавил: — Под любым предлогом.
— Этого делать нельзя, начнется паника. — Сенин снова сел и обеспокоенно посмотрел на Геннадия: — Что, так плохо?
— Ну не так чтобы очень, но паузу выдержать стоит, пока не накопим резервы.
— Ты не темни, я не мальчик, — обиделся Сенин, — говори толком, что происходит. Я не враг тебе, ты знаешь, не подведу, можешь мне довериться.
— Спасибо, Лев, — грустно поблагодарил Геннадий, — я никогда в тебе не сомневался, и, поверь, если на горизонте появятся тучки, то ты первым об этом узнаешь. Нашу банковскую систему сейчас лихорадит по всей стране, и мы не исключение. Табу на счета вкладчиков налагать мы не имеем права. Будем выплачивать понемногу. В то же время надо как можно громче трубить, что наш банк крепко стоит на ногах и будущее у нас светлое. Позаботься о хорошей рекламе, деньги на нее мы найдем, сколько надо. Я обеспечил надежный тыл, а это уже немало.
— Ты имеешь в виду Центробанк, Калганова?
Геннадий уловил в его глазах смешинки:
— Откуда тебе известно про Калганова?
— От жены, конечно, она же у него работает. От нее не ускользнуло, как печется он о твоих интересах.
Геннадий улыбнулся:
— Это чисто женская фантазия.
— Если не Центробанк, то тогда — кто?
— Сам не угадаешь, а я не скажу, секрет. И хватит меня мучить вопросами. Давай займемся делом. Проверь всю документацию, чтобы не к чему было придраться. Вдруг действительно нагрянет проверка. — Он достал бумаги, разложил перед собой и углубился в чтение. Сенин молча вышел из кабинета.
Конечно же, Геннадий имел в виду Константина Сарычева, сославшись на «секрет». Он поверил в его всесилие после того, как тот сумел найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. По существу, он добился отмены важного совещания в Центральном банке, организовав срочный выезд Калганова в загранкомандировку. Не всякий высокий чиновник пошел бы на это, и не каждому удалось бы повлиять на руководство главного финансового ведомства. А вот Сарычев решился, и у него получилось. Мысль об этом придала Геннадию уверенность. При такой протекции можно было не сомневаться, что и деньги из Центробанка он получит.
В кабинет заглянула секретарь, Тамара Николаевна.
— К вам просится некая Антонина Назарова, говорит, вы ее ждете. Она на проходной.
— Да-да, пусть ей выпишут пропуск, — сказал Геннадий, досадливо поморщившись: принесла нелегкая.
Племянница майора милиции ему не понравилась. Внешне, конечно. Крупные черты лица, выпученные бесцветные глаза, невысокого роста, на вид лет двадцати пяти. Правда, фигурка ничего. В нос ударил аромат французских духов. Похоже, целый флакон на себя вылила.
— Я Антонина, можно — Тоня, — улыбаясь во весь рот, представилась она, протянув руку и напомнила: — Мой дядя просил вас за меня, и вы обещали мне работу.
Геннадий слегка пожал ее ладонь, показал на стул:
— Присаживайтесь. Вы, кажется, юрфак заканчивали?
Она кивнула.
