– Как вам это нравится? Что за времена – порядочная женщина, отправляясь в путешествие, вынуждена находиться в обществе проституток. Вы ведь не из их компании? – она подозрительно посмотрела на Марию.
– Я? Нет! Я, Мэри… Кроу, еду на прииски к своему жениху.
– Понятно. Я думаю, что нам, порядочным женщинам, следует держаться вместе. Нас мало, а их вон сколько. Меня зовут Епифания, Епифания Никитишна Гурко, я тоже еду к своему мужу, в Сэркл.
– Вы русская?!
Переходя на родной язык, Мария порадовалась – есть тут и их земляки.
Но госпожа Епифания лишь досадливо поморщилась. Похоже, встреча с соотечественницей её не умилила.
– Да, мы – бывшие российские подданные, – сообщила она. – Мы странники, кои ищут свой Ханаан, ибо на родине оказались не ко двору, поскольку хотя и не чинили никому зла и не бунтовали против власти императора всероссийского, но наша вера вызывала ярость у погрязшей во грехе церкви…
И, уловив недоуменный взгляд Марии, уточнила:
– Вы, барышня, слышали что-нибудь о молоканах?
«Что-нибудь» Мария и в самом деле слышала – разговоры о судебных процессах над «сектантами» и сетования тех её подруг, что увлекались либеральными идеями насчет гонений на добрых и невинных верующих.
Пока Епифания говорила, Маша оглядывалась вокруг. Женщины, которые были в столовой, даже внешне делились на два разряда. Одни были одеты в неброские дорожные костюмы и держались скромно, а другие были разодеты в яркие, кричащие наряды. Они беспрестанно хихикали и шептались друг с другом. Внимание Вороновой снова привлекла хохочущая толстуха. Епифания толкнула Марию под локоть и сказала:
– Видите? Это Жаклин Дорсет, как она про себя говорит – вдова полковника из Небраски. На самом деле она хозяйка борделя, «мадам». Везет своих блудниц в северные дома разврата.
Маша с еще большим любопытством посмотрела на толстуху:
– А не скажешь… Такого приличного вида… И очень искренне смеется.
Гурко строго посмотрела на Марию:
– Смеется! Еще бы! Она рада посмеяться над честными женщинами, которые волею судьбы вынуждены быть среди таких, как она, аки дети Израилевы в изгнании!
Время, отведенное на обед для женской половины пассажиров, подходило к концу. Снаружи раздавались недовольные крики мужчин, ожидающих своей очереди. Выходя из столовой, Воронова случайно столкнулась с мадам Жаклин.
– Извиняюсь! Этот чертов корабль так качает, что я каждый раз на кого-нибудь падаю!
– Не беспокойтесь, все в порядке.
Жаклин Дорсет с головы до ног окинула Машу оценивающим взглядом.
– А ты ничего, беби! – резюмировала она. – Миленькая… Жалко, что ты не с нами. А то смотри, я могла бы тебе подыскать хорошее местечко…
Это предложение было сделано таким дружелюбным тоном, что девушка не сочла необходимым оскорбиться.
– Я боюсь, что… – начала она, намереваясь вежливо указать «мадам» на ошибку.
– А ты не бойся. Пусть боятся все эти «порядочные», как, например, та выдра, что сидела с тобой рядом. Плюнь на них на всех. Я видела жизнь и знаю, что говорю.
Передохнув в каюте после еды, Мария отложила книгу и решила прогуляться по палубе. Каюта была очень тесной, и она чувствовала себя как птичка в клетке. Если она немедленно не выйдет на свежий воздух, то задохнется!
Было темно и ветрено, луна наполовину скрылась за тучами. В воздухе чувствовалась сырая свежесть, ветер скрывал пену с гребней волн. Девушка поежилась и представила себе, каково тем людям, которые вынуждены спать под открытым небом на мокрых досках. Она дважды прошлась от бака до юта по палубе, когда с кормы до нее донеслись чьи-то недоумевающие восклицания. На шум стали собираться пассажиры. Затем прогремел ревущий бас мистера Икабода:
– Заяц! Разрази меня гром, заяц! Чертов заяц! Долбаный через семь морских гробов брашпилем заяц! На моем, Господи прости, корабле – свинячий дерьмовый заяц!
Капитан был переполнен праведным гневом высшей пробы.
– Ты что ж это надумал, а? Я бы мог получить двести долларов за твой проезд, но ты их у меня украл! Думал, спрятался, так тебя не найдут? Думаешь, тут дураки собрались? Отвечай! Какого черта! Отвечай, долбаный заяц!!
Люди толпились плотным кольцом вокруг капитана. Какой-то матрос притащил фонарь. Мария тоже поспешила туда, услышав угрожающие нотки в голосе капитана. Она встала на цыпочки, стараясь через головы людей разглядеть, что там происходит.
Означенный заяц, совсем молодой парнишка, действительно прятался в сундуке. На нём были клетчатая рубашка и шерстяные брюки, потрепанная шляпа надвинута на глаза.
– Если ты думаешь, что я тебя бесплатно повезу на Аляску, выкинь это из головы, тупой паршивый ублюдок! – Капитан схватил юнца за шкирку и нещадно его тряс. – Ты будешь отрабатывать свой проезд до последнего паршивого цента! Будешь доедать то, что не сожрали честные пассажиры. Спать на палубе, на голых досках. Или в гальюне! У меня нет для тебя койки. Понял, щенок?
Уотлер размахнулся и со всего маху влепил бедолаге по физиономии. Его голова мотнулась в сторону, из груди вырвался сдавленный крик, с мальчишки слетела шляпа. Каково же было всеобщее удивление, когда по плечам мальчика рассыпались длинные черные волосы. Собравшаяся толпа на миг умолкла.
– Боже мой, да это девка!
– Да с чего ты взял! Не, точно, и вымя видно под рубашкой!
Капитан был в недоумении, как и все вокруг.
– И в самом деле, девка!! Что за дьявол! Никогда не бил женщин! – растерянно забормотал он, в момент потеряв свой грозный вид. – Матушка запретила мне даже думать о таком! Даже пьяных шлюх не бил! Помилуй, Господи, маленькая чертовка, ты вогнала меня во грех!
Девушка прижалась к борту и, как загнанный зверь, молча следила за окружающими широко раскрытыми глазами цвета темного изумруда, не очень гармонирующими со смуглой кожей, черными волосами и левантийским носом с горбинкой.
– Пусть мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит, иначе я запрягу девчонку в работу так, что она не обрадуется. Я отправлю ее на кухню выносить помои или…
– Капитан, пожалуйста, позвольте мне заплатить за ее проезд! – вдруг вмешалась Воронова. – Вы сделали бы мне огромное одолжение, капитан…
– Ну что ж, – в некоторой растерянности согласился капитан. – Никто до сих пор не мог упрекнуть Икабода Уотлера в том, что он отказал женщине.
– Большое спасибо, капитан. Утром я первым делом принесу вам деньги. А сейчас… Сейчас я отведу ее в каюту. Уже поздно, и нам всем давно пора спать. Спокойной ночи.
Она шагнула вперед, взяла незнакомку за руку и отвела ее подальше от капитана, попутно пытаясь сообразить, зачем всё это делает. С высоко поднятой головой и гордой осанкой, которую она переняла от своего отца, Мария повела девушку по палубе через толпу разинувших рот от удивления мужчин и хихикающих девиц.
