Голубоглазый казался смущенным.
– Кодекс действительно существует. Человек может оставить провиант без присмотра и быть уверенным, что его не украдут. И если кто-нибудь в отсутствие хозяина воспользуется его палаткой, то он возместит расход дров и съестного. Что же касается женщин…
– Ими тоже можно пользоваться? Они не подпадают под этот ваш кодекс чести? Да?
Глаза Маши сверкнули от злости.
– А как насчет возмещения – деньгами или как?
Молодой человек с силой притянул её к себе так, что она совсем близко увидела глубину его сердитых глаз.
– У вас бешеный характер, Маша.
Она попыталась вырваться из его рук.
– Да, ну и что? Какое вам дело до моего характера? Я ведь собираюсь выходить замуж не за вас.
Николай опустил руки и тихо сказал:
– Пусть так. Но вы наняли меня, чтобы я доставил вас к вашему жениху в целости и сохранности. Вам не годится жить одной, это может плохо кончиться. Потому что все мужчины считают вас одинокой и свободной. С нынешней ночи вы будете делать вид, что вы моя женщина, тогда никто не посмеет к вам прикоснуться. Все будут знать, что я убью каждого, кто посмеет домогаться вашего тела. И я действительно его убью. Ибо подрядился вас охранять и защищать в дороге. – Николай произнес эти слова так хладнокровно, что Мария испугалась. – Тем более что сами себя вы не можете защитить. У вас был пистолет, но вы о нем не вспомнили.
Девушка передернула плечами – так оно и было.
– А раз так, то мой долг, как мужчины, защищать вас.
– Мне кажется, я знаю, чего вы хотите, – тем не менее сказала она.
– Правда?
Кивнула.
– Но у вас ничего не выйдет. Я порядочная женщина и не намерена становиться вашей любовницей.
Блондин улыбнулся.
– Вы, может, и порядочная женщина, но если бы вы вышли на сцену варьете, мужчины Доусона забросали бы вас золотом… Или даже преподнесли бы вам ожерелье из золотых самородков до колен, как Кейт Митчелл. Это местная звезда, но вы её не знаете.
– И знать не хочу! И вообще, вас наняли проводником или пошлости говорить? – хмуро оборвала его Мария.
* * *
Как бы то ни было, спуск с Чилкута по сравнению с подъемом представлял собой нетрудную прогулку. До самого озера Кратер вела плотно утоптанная, удобная для путешествия тропа, плавно спускавшаяся вниз, и индейцы старались побыстрее пройти этот отрезок пути.
Зима между тем неуклонно надвигалась. Все чаще задували пронизывающие осенние ветры, и под проливными дождями и все более частыми снегопадами партии золотоискателей – последние из тех, кто успел перейти Чилкут, – строили лодки или покупали грубо сколоченные посудины, на худой конец, места в них. Плотники складывали «баки» и золото в кубышки горстями, буквально падая от усталости к концу работы.
Дни становились все короче. Ветер дул с севера, нагоняя тучи и снегопады. По утрам изнуренные путники с трудом выползали из-под одеял и, сидя в одних носках, согревали затвердевшие от мороза сапоги у костра.
Мария лишь могла лишний раз убедиться, насколько ей повезло с проводником, надоумившим её прятать обувь в спальный мешок. Негостеприимная земля и тяжелая жизнь доводили до бешенства и трепали нервы самым вроде бы стойким людям.
Как-то Мария стала свидетелем потрясшего её до глубины души происшествия.
К неким выползшим из полотняного домика двум молодым людям обратился проходивший мимо подвыпивший старатель.
– Эй, голубки, – гогоча, бросил он. – А вот хотел бы знать, чем вы там ночью под одеялом занимаетесь? Нет, я понимаю, деньги нужно экономить, а шлюхи тут стоят дорого… Вот ты, – палец его ткнул в того из оторопевших путников, кто был помоложе и выбрит, – ты, должно быть, девочка? Или все-таки ты? – ткнул во второго.
Тот с быстротой молнии подскочил к не ожидавшему такой прыти шутнику:
– Ты как говоришь о моём друге, свинья! – и наотмашь ударил его кулаком в нос.
Через секунду оба они сцепились в жестокой драке. Затем к ним начали сбегаться со всех сторон соседи…
Через минуту подошедшие лягали друг друга ногами, топтали упавших; началась невообразимая свалка. Почти три сотни мужчин вопили и дрались на берегу озера. И к еще большему ужасу Маши, к ним начали присоединяться и женщины.
Вот рыжая здоровячка, размахивающая веслом и готовая огреть им первого встречного. Вот невысокая тощая и не юная уже тетка в дорогой шляпке, несмотря на длинную юбку ловко орудующая ногами – любой мужчина, рискнувший её атаковать, получал неслабый удар ниже пояса. Несколько поверженных лежали на земле, корчась от боли.
Кто-то, пробегая, толкнул девушку, так что она едва не упала. Потом еле увернулась от брошенного кем-то полена.
Но вот сильная рука вцепилась в воротник её парки.
Позади стоял Николай…
– Быстро назад! Пришибут!
– Что это с ними? – осведомилась она, уже успокоившись и прихлебывая чай из закопченной кружки.
– Это север, – пожал Устюжанин плечами. – Я тут многое перевидал. Помню, двое придурков, бывших друзей неразлейвода, поругались из-за пустяка и затеяли делить имущество. Была у них лодка, и они заспорили, кому она достанется. А потом достали топоры и принялись её пополам рубить, чтобы каждому поровну… И еще и не так с ума сходят…
* * *
Как-то раз Маша решила прогуляться по берегу озера и посмотреть, как продвигается строительство лодок.
Вдруг ее кто-то окликнул:
– Сударыня! Госпожа Воронова! Это вы?
Она обернулась и увидела, как ее догоняет госпожа Гурко, облаченная в старую стеганку, отчего сразу постарела на десяток лет.
– Епифания Никитишна! Госпожа Гурко! Вот так встреча!
Мария не могла скрыть своего удивления.
– Да, это я. Мне удалось благополучно перейти через перевал, хотя до сих пор не знаю, как я не умерла. Мне ужасно опротивело это грязное поселение, набитое грешниками. Я с нетерпением жду возможности уехать отсюда. Вы подумайте, чуть не половина этих омерзительных мужланов не умеют или не считают нужным пользоваться отхожим местом. Они даже не стесняются женщин, гадят прямо при всех.
Последнюю фразу мадам Гурко произнесла злорадным шепотом. Потом придирчиво осмотрела Машу с головы до пят.
– Вижу, вы носите мужскую одежду. Что касается меня, я под страхом смерти не надела бы на себя брюки. Женщина должна всегда носить одежду, приличествующую своему полу, как сказано в святых книгах. Вы ведь путешествуете не одна, не так ли? Я еще на «Онтарио» подумала, что это не может быть так.
– Я… нет.
– Что же, вы едете с подругой?
– Нет, не совсем. Я… я наняла одного человека, который согласился отвезти меня вверх по реке.
