В зале она увидела, как трезвый или почти трезвый Устюжанин болтает о чем-то с пьяным Сэнди.
Улучив момент, когда Уорфин отправился за очередной бутылкой к стойке, она обратилась к блондину:
– Могу ли я узнать, как долго вы намерены тут торчать? Холода ведь не за горами? Или пока ваш приятель не вылакает все здешнее виски?
– Мне казалось, вам нужен отдых, не так ли? – вопросом на вопрос ответил он.
– Ну, знаете! – вдруг вспылила она. – Мой отец, Михаил Еремеевич Воронов, купец первой гильдии, в таких случаях говорил…
Позади неё с грохотом и звоном разбилась бутылка.
Запнувшись, Маша повернула голову.
В нелепой полусогнутой позе, зависнув над столом, торчал один из пришедших сюда золотоискателей – невысокий немолодой крепыш, до глаз заросший косматой бородой.
Он так и стоял, протянув скрюченную руку, из которой только что выскользнула четвертьгаллонная бутыль джина.
Недокуренная сигара торчала из полуоткрытого рта, чудом повиснув на нижней губе…
– Вот это надрался! – прокомментировал кто-то слева от их столика. – А вроде и не пил почти…
Это происшествие, как ни странно, успокоило Машу, и она, хмурясь, уселась за столик с Николаем и Сэнди.
Принесли оленину с картошкой, и девушка принялась есть, осторожно накалывая мясо на деревянную двузубую вилку, вырезанную ей Николаем еще в лесу.
– Да ешь, не стесняйся, беби, – сказал ей Сэнди, своей огромной лапой вылавливая здоровенный кусок оленьей лопатки из подливы.
И вновь принялся обсуждать с её спутником какие-то старые дела и историю с каким-то Одди Шведом, который крутит носом, но долго так продолжаться не может, потому что…
Во время трапезы Маша случайно оглянулась и встретила взгляд пьянчуги. И обмерла. Незнакомец, тупо уставившийся на неё, был белый, как мел, в лице ни кровинки. Он смотрел прямо перед собой, словно видел привидение или палача, собирающегося его линчевать. От волнения или страха он даже перекусил почти пополам свою давно погасшую сигару.
Мария отвернулась, пытаясь собраться с мыслями. Что это за тип? Абсолютно точно они не могли видеться раньше. Или он принял её за кого-то другого?
Николай вдруг хлопнул по карманам…
– Черт, я кое-что забыл. Придется мне вернуться в номер. Сэнди, дружище, присмотри за Мэри.
После ухода Николая беспокойство еще больше охватило Марию, но она почему-то совсем не хотела оглядываться.
– Мистер Сэнди, – обратилась она к великану, – можно у вас кое о чем попросить?
– Увы, я женат, – пьяно пробормотал техасец. – Кроме того, эк… женщина друга для меня это… эк… – светильня… Нет, святыня… Или святая? Чертов тощий дохляк Черного Джека придавил моего гризли, а я на него поставил двести баков…
Воронова сдержала раздражение и вежливо продолжила:
– Мистер Сэнди, вы не знаете, что за тип сидит в углу у двери?
– Эк, а разве там кто-то есть? – пьяно мотая головой, осведомился техасец…
Она обернулась, но за столом и в самом деле никого не было.
Девушка извиняющимся тоном что-то пробормотала, но Сэнди уже похрапывал, завалившись красной мордой на сложенные на столе ручищи…
* * *
Озеро Бэннет со всех сторон обступали синие лесистые склоны холмов, над которыми возвышались голые скалы. На пути сюда они видели лосей и дважды обнаруживали медвежьи следы около палатки. Ночами поднимался холодящий кровь волчий вой, полный одиночества и невыразимой тоски.
Отсюда должно было начаться их путешествие по воде до Доусона. К разочарованию Марии, Бэннет оказался еще одним палаточным лагерем, протянувшимся на многие мили по берегу замерзшего озера, еще одним скоплением людей, суетящихся вокруг штабелей досок и бруса и остовов недостроенных лодок. Воздух был пропитан запахом свежеструганого дерева, горное эхо усиливало и без того оглушительный визг пил и стук топоров.
С ледников окрестных гор постоянно и неумолимо дул холодный влажный ветер. Снег ложился на землю и тут же таял, превращая белизну земной поверхности в черную слякоть, обнажая нечистоты и мусор – неизбежные спутники человеческого жилья. Опилки и стружки, пустые бутылки, помои, консервные банки. Какой-то шутник построил настоящий маленький домик из пивных бутылок.
Основным занятием населения Бэннета было судостроение.
– Билет на пароход стоит дорого, не всем это по карману, – объяснил Николай. – Вот они и строят суда сами, кто во что горазд. Это может быть все, что угодно, лишь бы держалось на плаву, – шаланда, плоскодонка, выдолбленная колода.
Дни тянулись медленно. Мария все чаще задавалась вопросом, удастся ли ей отыскать Дмитрия. Николай по её просьбе и она сама спрашивали путников и старожилов, но никто ничего не знал о каком-то Одинцове, хотя о русских, пришедших за золотом, случалось, вспоминали. Здешний суровый народ относился к ней с участием, но ничего обнадеживающего сказать не мог. Дмитрий не обязательно должен был вообще тут оказаться. Он вполне мог пересечь озеро по льду на собачьей упряжке. А может, он вообще двинулся по тропе Уайт-Патч или решился идти через ледник Вальдэса? А если он пошел не в Доусон, как собирался изначально, а двинулся на Юкон?
– Как бы то ни было, беспокоиться не стоит, Мэри. Если он здесь, мы найдем его. Если же нет, если он погиб, тогда…
Николай мог не продолжать. Мария к этому времени уже успела узнать, как непредсказуема человеческая судьба в этом диком краю. Её любимый мог погибнуть, замерзнуть насмерть где-нибудь на горном перевале, и она может никогда не узнать об этом.
Блондин тщательно придерживался обещания обходиться с Машей, как с сестрой. Временами он казался веселым и беззаботным, но чаще пребывал в задумчивом молчании.
Как-то вечером она решила скуки ради вернуться к разговору о странной находке в горных отрогах.
Николай честно признался, что и понятия не имеет, что думать.
– Понимаете, здешние индейцы не имеют летописей, лишь сказки. Они лишь знают, что там, где они живут, когда-то жили другие люди. Кто-то уже ходил по этим тропам, обитал в пещерах и ставил капища своим богам, от которых не осталось даже имен. Есть лишь предания, смутные и неопределенные, странные находки и рассказы забредавших в глубь трапперов и золотоискателей.
– Это какие же? – поинтересовалась русская путешественница.
– Да. – Он махнул рукой. – Я не очень люблю говорить о том, чего не видел сам. Но если вы настаиваете, ну вот хотя бы… Приключилась у меня одна история, – начал Николай. – Прошлый год об эту пору. Ну да, примерно так и будет! – Он несколько секунд сидел, наморщив лоб, как будто что-то подсчитывая. – Так вот, я и говорю, что прошлый год об эту пору в Номе встретил я одного парня – Гарри Берча, как он себя сам назвал. Гарри Берч из Бостона. Я просто зашел в салун, где он сидел, а Гарри, видать, очень хотелось поговорить. Распирало, что называется. Выглядел он неважно. На мой взгляд, ему давно нужно было остановиться и перестать поглощать то пойло, которое в этом кабаке считали за виски. Он был обычный маклер, решивший поискать золото с компанией таких же чечако. Ну вот, набрав все, что нужно, они выступили из Форта Святого Михаила и пошли по притоку Юкона… Они думали найти золото в отрогах, но обнаружили кое-что другое. – Он сделал паузу. – А нашли они древние, как потоп, циклопические руины… Он еще сказал, что им миллион лет, по словам шедшего с ними геолога.
