– У нее сильный жар, и выглядит она ужасно. Я хотела попросить тебя сходить за доктором. Мне очень неловко будить тебя, но думаю, что до утра ждать нельзя.
– Хорошо.
Поднялась и стала натягивать на себя первое, что подвернулось под руку. За то время, что жила в доме Джилли, она очень подружилась с ее дочкой, полюбила веселое щебетание и шумную непоседливость девочки. Сейчас молила Бога, чтобы Он дал ей такое же прелестное дитя, как Роберта. И надо же было случиться такой беде!
– Как выйдешь из дома, сверни направо. В начале Франч-стрит живет доктор Боурк. У него большой дом по левой стороне, так что не ошибешься. Господи, только бы он не был занят и согласился прийти!
– Доктор Боурк, Франч-стрит, большой дом слева.
– Да, все правильно. Надень накомарник и будь осторожна, пожалуйста. На улице все вверх дном. Как мне не хочется отпускать тебя одну! Но я не могу оставить Роберту.
Воронова шла так быстро, что в боку закололо и пришлось на минуту остановиться, чтобы отдышаться.
Она быстро нашла дом доктора. Прямо напротив входа расположилась компания карточных игроков. Один из них, не вполне трезвый немолодой человек, на её вопросы сообщил:
– Он ушел два часа назад. Какой-то идиот налакался хмельного и сел на горящую печку, ну и, понятно, поджарил себе задницу немного. Извините за грубость, мэм.
– Да, но мне срочно надо… Заболела маленькая девочка, её нужно спасать… Скажите, пожалуйста, нет ли в городе другого врача? Мне обязательно нужно кого-нибудь найти. Девочке всего год, она только начала жить…
– Тогда вам нужно в Католический госпиталь, – посоветовал удрученный игрок. – Он, правда, переполнен так, что если хочешь туда попасть, жди, пока кто-нибудь умрет и освободит койку. Но врачи там должны быть, так что идите лучше туда. – Он отложил карты и улыбнулся. – И удачи вам.
– Спасибо.
…В приемном покое к ней вышел юный священник, представившийся как отец Джордж, заведующий больницей, и известил, что все врачи на вызовах.
– Сами понимаете, это не город, а вертеп! Одних порезанных собутыльниками четырнадцать! Доктор Гаррет и доктор Симпсон совсем сбились с ног. Если так дальше пойдет, нам некуда будет девать больных. Кроме того, в городе, кажется, начинается тиф…
– Но, поймите, малышка очень больна! Не может быть, чтобы не нашлось ни одного врача во всем Доусоне!
– Знаете что… Есть тут один, он совсем недавно приехал в город. Я слышал, что он повредил ногу, когда его лодка перевернулась где-то на Юконе. Ему пришлось оставить надежду стать золотоискателем. Он живет, – заглянул в разбухшую записную книжку, – в доме Эдварда Ли – третий переулок отсюда. Кажется, его зовут Гирсон, доктор Гирсон.
– Я его знаю! – просияла Мария.
Она с трудом разыскала место обитания Джека Гирсона – здоровенный бревенчатый барак с недостроенным вторым этажом, строитель которого, квакер Эдвард Ли, был съеден медведем два года назад.
После короткого приветствия Гирсон собрался, и они отправились к Джилли. По дороге доктор рассказал ей, что действительно перевернулся на перекате Белая Лошадь. Доктор, казалось, смирился с постигшим его несчастьем и говорил об этом легко и даже с юмором, поминутно отбрасывая наверх светло-каштановую прядь, падающую на глаза.
Он едва взглянул на больную девочку и тотчас резко повернулся к Джилли.
– Сколько ни говори этим идиотам, они ничего не хотят знать, – процедил он. – Строят сортиры, где им заблагорассудится, вот вам и рассадник заразы.
Джилли совсем расстроилась, на ее щеках выступили красные пятна.
– Доктор, неужели это я виновата в том, что Роберта заболела? Я не знала… Я бы никогда… Если бы я только знала…
Голос доктора сразу смягчился, он улыбнулся и мягко взял вдову за плечо.
– Ну конечно, вы не виноваты. Будем надеяться, все обойдется. Только запомните на будущее, что воду надо кипятить, ладно?
Он осмотрел девочку, потом потянулся к своему потрепанному и поцарапанному саквояжу и достал из него флакон с белой жидкостью.
– Мне нужно немного кипяченой воды. Сейчас мы дадим ей вот это, и жар спадет. Я думаю, что это не тиф, а дизентерия или иная кишечная хворь. Ее организм сильно изнурен поносом, но я уверен, нам удастся ее вылечить.
Джилли облегченно вздохнула:
– Слава Богу!
– Рано благодарить Бога. У нас впереди длинная, тяжелая ночь.
Его огрубевшие большие руки на удивление умело и ловко справлялись с пеленками. Заметив недоуменный взгляд хозяйки, он грустно пояснил:
– У меня у самого была дочка. Она умерла в младенчестве. Это случилось прежде, чем от меня ушла жена. Да, вы, может, и удивитесь, но когда-то у меня была жена. Но потом оказалось, что она предпочитает иметь мужа, у которого побольше денег, чем у неудачливого медикуса.
Джилли смутилась и пробормотала слова извинения.
– Извиняться не за что. Что прошло, то прошло. Кстати, Мэри, я вчера видел вашу подругу здесь, в Доусоне.
– Кого?
– Ну, вашу подругу. Девушку со сломанной ногой. Китти, так, кажется, ее зовут?
От неожиданности у Марии перехватило дыхание, и она медленно опустилась на стул, стоявший подле кроватки Роберты.
– Вы сказали – Китти?
Он кивнул.
– Но она не может быть в Доусоне! Она уехала домой!
– Выходит, никуда она не уехала. Она здесь.
Мужчина печально посмотрел на свое колено.
– Так что теперь мы под стать друг другу с моей пациенткой.
Китти в Доусоне! Воронова не могла поверить своим ушам.
– Но почему она здесь? Я ничего не понимаю!
– Я тоже. Но факт остается фактом.
Что-то в голосе доктора подсказало Маше, что он не хочет больше говорить на эту тему.
– Вскипятите, пожалуйста, еще воды. Процедите ее через марлю и охладите.
Медленно тянулось время. Джилли не выдержала, рухнула на соседнюю кровать и провалилась в тяжелый, беспокойный сон. Глаза Марии слипались. Доктор ласково взглянул на нее и сказал:
– Вам лучше тоже пойти и лечь спать.
– Нет, я не хочу.
– Вы очень устали. Идите, идите, я справлюсь без вас. Бог свидетель, мне не привыкать.
К утру у Роберты совсем пропал жар. Она выпила две чашки воды и, ко всеобщей радости, съела кусочек пирога. Джилли не помнила себя от счастья. Она пихала в руку доктора деньги, от которых тот отказывался, плакала и без остановки повторяла:
– Что бы мы без вас делали! Вы спасли ее, доктор Гирсон! Это чудо, настоящее чудо!
Доктор чувствовал себя неловко и смущенно произнес:
