* * *
— Как ты считаешь, долго продлится действие наркотика?
Гоуэн пожал плечами.
— Несколько часов, наверное. Мы использовали снадобье, которым ребята из отдела надзора за животными пользуются для усыпления медведей. На самом деле неважно, как долго оно будет действовать. После истории, которую мы раскрутили, они не поверят ни одному слову этой лярвы.
— А если она наймет себе адвоката?
— Не похоже, что это ей удастся.
— Но...
— Заткнись, Моллард. — Гоуэн осторожно двинулся с места парковки и махнул рукой водителю какого-то фургона, только что въехавшего на стоянку. — Кэнтри сказал, что через пару дней он добудет свидетельства, вполне достаточные, чтобы пригвоздить мерзавку. Мы с тобой обеспечили ему такую возможность. Так что теперь это проблема инспектора.
— И нашей любимой подруги.
Старший сержант Гоуэн кивнул.
— И нашей любимой подруги, — повторил он с немалым удовлетворением.
* * *
Проституток увели. Вики так и не узнала когда. Время двигалось так медленно, что ей казалось, будто она находится в камере уже несколько дней.
Дюйм за дюймом она проползала вдоль стены, чтобы одной рукой ухватиться за край скамейки. Потребовались четыре попытки, чтобы окончательно ухватиться за ее край, и еще три, прежде чем она смогла вспомнить, что нужно сделать, чтобы согнуть руку в локте. Наконец она уже сидела, все еще на полу, но уже определенно в более приемлемой позе.
Огромные физические усилия, которые пришлось затратить для этого, удержали ее от впадения в паническое состояние. Слава Богу, ее не лишили очков, но видеть она могла немного — под ее веками вздымались горячие красные волны, откатывающие и набегающие снова. Единственным разборчивым словом в этой качке было: НЕТ! И потому женщина цеплялась за него и повторяла снова и снова, чтобы удержаться, чтобы ее не снесло, чтобы волны не выбили землю у нее из-под ног:
— НЕТ! Я не сдамся! Не дождетесь...
Сильный шлепок по щеке позволил ей сосредоточить внимание и частично выкарабкаться из полузабытья.
— Эй, я спросила, ты можешь передвигаться?
Вики моргнула. Надзирательница, Паника постепенно отступала, и на ее место хлынуло облегчение. Они осознали, что произошло, и пришли освободить ее. Она попыталась улыбнуться и кивнуть одновременно, но не смогла сделать ни того ни другого, а потому собрала все силы, чтобы постараться встать на ноги.
— Ну что за умница, первый сорт, оп ля! — Надзирательнице лишь с превеликим трудом удалось удержать Вики на ногах, и она сокрушенно пробормотала: — Почему, чтоб им треснуть, эти наркоманки всегда оказываются такими паскудными дылдами?
Ее напарница, стоявшая в дверях клетки, пожала плечами.
— По крайней мере, от этой не воняет. Меня тошнит всякий раз, когда попадается пьянчуга. Наркотики все же не вынуждают их блевать на собственные туфли.
— Или на мои, — согласилась с ней первая надзирательница. — Хорошо, что ты встала. А теперь левой ножкой, правой ножкой. Ни я, ни моя подруга не придем в восторг, если кому-нибудь придется тебя тащить.
Эти слова прозвучали скорее как угроза, нежели как поощрение, но Вики не обратила на это внимания. Она могла ходить. Она еле волочила ноги, двигаясь неуверенно и медленно, но все же это было продвижение вперед, и, несмотря на то, что обе надзирательницы не сочли это ее достижение чем-то экстраординарным, Вики преисполнилась гордости. Она могла ходить. Наркотик, должно быть, постепенно терял свою силу.
Ее надежда окрепла, когда ее подвели к дежурному сержанту и, подтолкнув, усадили на деревянный стул.
«Похоже, меня в самом деле собираются выпустить...»
— Так, — сказал сержант, когда дверь затворилась и они остались наедине. — Двое полицейских, которые вас сюда доставили, предполагали, что я сам вас зарегистрирую.
«Зарегистрировать?..»
Он похлопал по ордеру кончиками пальцев.
— Они оставили мне номер телефона, чтобы позвонить им, если потребуется официальное объяснение. Я не могу ждать. Полицейские, которые пользуются преимуществом своего служебного положения, чтобы приставать к маленьким детям, не очень-то по нраву моим сотрудникам, а уж заключенные их и вовсе не переваривают. Полицейские, доставившие вас, кажется, думают, что будет лучше, если никто не узнает, что вы сделали.
«Но я вообще ничего не сделала!»
— Они не имеют ни малейшего представления о том, под действием какого наркотика вы находитесь, а я не могу ждать, пока он выветрится, так что лучше нам составить досье по данным из рапорта о вашем задержании.
«Хорошо. Только без паники. Мое имя есть в полицейских архивах. Кто-нибудь узнает его».
— Пэт Уоррен...
«Боже милосердный...»
— ...возраст, тридцать два... пять футов десять... сто сорок семь фунтов... — Сержант прищелкнул языком. — Уже сбросили здесь несколько фунтов, я вижу?
«Это я, только имя эти сволочи указали чужое». Все числовые характеристики и описание личности взяты, скорее всего, из ее досье, которое осталось в полицейском архиве. «Что, ради всего святого, происходит?»
Стук пальцев дежурного по клавиатуре звучал как заколачивание гвоздей в клетку, воздвигавшуюся вокруг нее. Вики не могла просто сидеть здесь и позволять, чтобы творилась вся эта жуть.
«Я вовсе не та, за кого они собираются меня выдать!»
Все было хорошо, за исключением того, что ее губы отказывались произнести эти слова. С них не сорвалось ничего, кроме гортанных отрывистых звуков и струйки слюны, сбежавшей по подбородку в ямку под ключицей.
— Итак, — сержант отодвинул клавиатуру в сторону и потянулся за телефонным аппаратом, — посмотрим, что скажут в управлении.
* * *
— Приемная заместителя генерального прокурора Минутку, пожалуйста. Он ждет вашего звонка.
Телефон на столе Дзотти зазвонил, но заместитель генерального прокурора только внимательно посмотрел на него со смущенной улыбкой.
— Сними трубку, — спокойно произнес Тауфик.
— Дзотти слушает. Ах да, сержант Болдуин. Видите ли, на самом деле, вам следует говорить не со мной. Не вешайте трубку... — Он передал трубку Тауфику, и тот продолжил разговор.
* * *
«Заместитель генерального прокурора? О Господи, так ведь это значит...»
После первого почтительного приветствия дежурный сержант произнес совсем немного слов. Наконец даже односложные ответы сменились совершенно опустошенным взглядом.
На этот раз ее паника облеклась в слова.
«Это мумия засадила меня сюда. Не Моллард и не Гоуэн. Мумия. Господи... Я должна была помнить, что Кэнтри теперь у нее на поводке. Но почему? Каким образом? Ведь она не знает обо мне. Генри. Генри мог сказать что-то. Неужели Генри меня предал? Сболтнул, не понимая последствия своих слов? Или намеренно? Генри? Или Майк. Эта тварь разузнала кое-что о Селуччи. Он был там. В музее. Она схватила Селуччи. Узнала от него все, что ей было нужно. Я просто оказалась на другом конце цепочки. Майк? Ты жив? Ты жив? Ты жив?»
