Жрец воздел руки:
– Друзья! Считаете ли вы, что Брог должен получить награду, которой жаждет?
Большинство согласилось с тем, что должен. Но тут с недовольным видом вперед выступил богатый купец Васси.
– Это несправедливо, – сказал он. – Мы все работаем для этого долгие годы и делаем богатые пожертвования храму. Брог сделал недостаточно даже для того, чтобы заслужить саму награду. К тому же он низкого происхождения.
– Твои доводы сильны, – согласился жрец. Брог громко простонал. – Но, – продолжил он, – щедрость Фангукари простирается не только на благородных. Даже самый ничтожный может на нее надеяться. И если Брог не будет достойно вознагражден, то не потеряют ли надежду остальные?
Люди одобрительно зашумели, а глаза Брога увлажнились от благодарности.
– На колени, Брог, – велел жрец, и лицо его словно осветилось любовью и добротой.
Брог опустился на колени. Толпа затаила дыхание.
Лаг замахнулся массивным жезлом и изо всех сил обрушил его на череп Брога. То был хороший удар, нанесенный опытной рукой. Брог рухнул, дернулся и замер. Выражение счастья на его лице не поддавалось описанию.
– Как это было прекрасно, – завистливо пробормотал Катага.
Меле сжала руку отца:
– Не волнуйся, папа. Настанет день, и ты тоже получишь свою награду.
– Надеюсь, – ответил Катага. – Но как я могу быть в этом уверен? Вспомни Рии. Не жил еще другой столь же добрый и набожный человек. Бедный старик всю жизнь работал и молил Бога о насильственной смерти. О любой насильственной смерти! И что же? Он скончался во сне! Разве такой смерти он был достоин?
– Всегда можно найти одно-другое исключение.
– Могу назвать хоть дюжину других.
– Постарайся не беспокоиться об этом, отец. Я знаю, что твоя смерть будет прекрасна, как у Брога.
– Да, да… Но если подумать, то Брог умер так просто. – Глаза Катаги вспыхнули. – Мне хотелось бы чего-нибудь по-настоящему великого, мучительного, сложного и восхитительного. Вроде того, что ожидает посланца.
Меле отвернулась.
– Ты слишком многого хочешь, папа.
– Верно, верно, – пробормотал Катага. – Ладно, когда-нибудь…
И он еле заметно улыбнулся. То будет великий день! Умный и смелый человек берет судьбу в свои руки и устраивает себе насильственную смерть, а не влачит дни в покорном ожидании, пока про него вспомнит слабоумный жрец. Называйте это ересью, обзывайте как угодно, но внутренний голос подсказывал Катаге, что человек имеет право умереть столь мучительно и такой смертью, какой пожелает сам… если сумеет завершить задуманное.
Он вспомнил о надрезанном канате, и на душе у него потеплело. Какая удача, что он так и не научился плавать!
– Пойдем, – позвала Меле. – Пора приветствовать посланника.
И они зашагали вслед за остальными к долине, где сел сверкающий шар.
Ричард Хэдвелл откинулся на потертую спинку пилотского кресла и вытер со лба пот. Из корабля только что вышли последние туземцы, и он все еще слышал, как они смеялись и пели, возвращаясь в деревню в вечерних сумерках. Кабина пропахла цветами, медом и вином, и ему все еще чудился отражающийся от серых металлических стен гул барабанов.
Он улыбнулся, о чем-то вспомнив, достал записную книжку и, выбрав ручку, записал:
«Прекрасна Игати, с ее могучими горами и бурными горными потоками, пляжами из черного песка, пышными джунглями и могучими цветущими деревьями в лесах».
Неплохо, подумал Хэдвелл. Сосредоточенно сжав губы, он продолжил:
«Местные жители – симпатичные гуманоиды с коричневатой кожей, гибкие и ловкие. Они приветствовали меня цветами и танцами, выказав много знаков радости и дружбы. Я легко выучил под гипнозом их язык и скоро буду чувствовать себя здесь как дома. Они добродушный и веселый народ, вежливый и учтивый, и беззаботно живут, почти не отрываясь от матери-природы. Какой урок они преподают тебе, Цивилизованный Человек!
Быстро проникаешься симпатией и к ним, и к Фангукари, их благосклонному божеству. Остается лишь надеяться на то, что Цивилизованный Человек, злой гений буйства и разрушений, не доберется сюда и не совратит этот народ с пути радостной уверенности».
Хэдвелл выбрал ручку с более тонким пером и записал:
«Есть здесь девушка по имени Меле, которая…» – Он вычеркнул строчку и написал: «Черноволосая девушка по имени Меле, несравненная красавица, подошла близко ко мне и заглянула в самую глубину моих глаз…» Он вычеркнул и это.
Нахмурившись, он испробовал еще несколько вариантов:
«Ее ясные карие глаза обещали такую радость…»
«Ее алый ротик слегка трепетал, когда я…»
«Хотя ее нежная ручка задержалась в моей руке лишь на мгновение…»
Он смял страницу. Это эффект пяти месяцев вынужденного воздержания, решил он. Лучше вернуться к основной теме, а Меле оставить на потом.
Он написал:
«Есть немало способов, при помощи которых благожелательный наблюдатель может помочь этому народу. Но меня охватывает сильное искушение не делать абсолютно ничего из опасения разрушить их культуру».
Закрыв книжку, Хэдвелл посмотрел в иллюминатор на отдаленную деревню, где сейчас горели факелы. Потом снова раскрыл книжку.
«Однако их культура производит впечатление сильной и гибкой. Кое-какая помощь пойдет им только на пользу. И я им охотно помогу».
Он захлопнул книжку и убрал ручки.
На следующий день Хэдвелл принялся за добрые дела. Он обнаружил, что многие игатийцы страдают от болезней, переносимых москитами. Тщательно подобрав антибиотики, он сумел излечить почти всех – кроме самых запущенных случаев. Затем посоветовал осушить стоячие пруды, где размножались москиты.
Когда он пользовал больных, его сопровождала Меле. Прекрасная игатийка быстро освоила простейшие навыки ухода за больными, и Хэдвелл нашел, что ее помощь просто неоценима.
Вскоре в деревне позабыли обо всех серьезных болезнях. Хэдвелл завел привычку проводить дни на солнечном склоне холма неподалеку от Игати, где он отдыхал и работал над книгой.
Настал день, когда Лаг собрал жителей деревни для обсуждения важного вопроса.
– Друзья, – начал старый жрец, – друг наш Хэдвелл свершил для деревни великие благодеяния. Он вылечил наших больных, и теперь они могут жить дальше, дожидаясь дара Фангукари. Но Хэдвелл устал и отдыхает, лежа на солнце. Он ждет награды, ради которой явился к нам.
– Будет справедливо, – сказал купец Васси, – если посланец получит заслуженную награду. Пусть жрец возьмет жезл и…
– Зачем же так скупиться? – возразил Джаили, ученик жреца. – Разве посланец Фангукари не заслужил смерти получше? Он достоин большего, чем жалкий удар жезла! Гораздо большего!
