Осторожно переставляя ноги, опираясь о герметичный бокс, номер девять бесшумно двинулся вперед.
* * *
— Итак, ты утверждаешь, что перед нами живой человек в мертвом теле?
— Именно так! И что нам имеет смысл предпринять по этому поводу?
Кэтрин холодно взглянула на своего коллегу.
— Жизнедеятельность тела поддерживается бактериями.
— Это верно, но на весьма ограниченный срок. Эти существа вроде бы живы и в то же время разлагаются, и это обстоятельство нисколько тебя не беспокоит! Я имею в виду, отодвинув в сторону этические соображения по поводу осквернения могил, ведь это черт знает что — сотворить такое с усопшим!
— Разумеется, меня это беспокоит. — Она откинула со лба челку, отметив попутно, как прекрасно номер девять контролирует свои движения. Такие остаточные явления, как раскачивание при ходьбе, возможно, следует объяснить неудачным решением проблем механики коленных и бедренных суставов. — А вот о чем я действительно беспокоюсь: нам необходимы свежие тела. Я возлагаю большие надежды на номер десять.
— Свежие тела! — Эти слова Дональд почти что выкрикнул. — Ты что, на самом деле окончательно спятила?
— Я пришла к убеждению, что чем скорее после смерти применить бактерии, тем лучше они действуют. — Ее пальцы продолжали виртуозный танец на клавиатуре. Через секунду девушка предложила коллеге взглянуть на распечатку. — Я построила график влияния фактора времени на продолжительность жизнедеятельности бактерий и объем восстановительных работ, которые они в состоянии произвести. Думаю, ты найдешь мои выводы совершенно бесспорными. Чем свежее тело, тем больше оно прослужит и тем больше надежды на полный успех.
Дональд перевел взгляд с распечатки на Кэтрин, и глаза его расширились от внезапного озарения. Молодой человек не понимал, как он мог не видеть этого раньше. По-видимому, свое влияние оказали деньги и жажда признания, о которых постоянно твердила доктор Брайт. А быть может, вся эта богоподобная концепция воскрешения мертвых помрачила трезвость его суждения. Или же ему просто не хотелось этого видеть.
Когда он посмотрел в глаза номеру девять, он увидел личность, и это было ужасно. Глядя же на Кэтрин, он попросту не смог сказать, что видел перед собой, и это ужаснуло Дональда еще больше. Сердце бешено колотилось, он вскочил и попятился от нее.
— Ты действительно свихнулась! — отчаянно взвыл он.
И в этот момент наткнулся спиной на торс номера девять. Молодой человек повернулся и закричал.
* * *
Звук приносит боль.
Но он уже знал, как заставить его прекратиться.
* * *
Дональд вцепился в руку, схватившую его за шею, ногти вонзились в мертвую плоть.
* * *
Кэтрин нахмурилась. Было весьма похоже на то, что номер девять таким образом отреагировал на крик Дональда. Наверное, звук травмировал его, и именно поэтому он его прекратил. Не исключено, что мальчик прошлой ночью также кричал. Номер девять сумел использовать этот опыт в иной ситуации, и это обстоятельство вселяло новые надежды.
* * *
Сдавленные всхлипы все же были лучше, чем крики. Молчание было бы лучше всего. Он еще крепче сжал руки.
* * *
«Отпусти! Отпусти!» — Эту команду он сам вводил в его память. Номер девять был обязан ей подчиниться. Слово грохотало внутри черепа Дональда, но ему не удавалось произнести его вслух. Перед глазами вспыхнул красный цвет. Затем все стало багровым. Потом — черным.
* * *
Номер девять посмотрел вниз, на то, что держал в руках, затем поднял взгляд на нее. Медленно выпрямил руку, показывая ей тело.
Она тоже взглянула вниз. Затем — вверх. Потом кивнула, и он понял, что все сделал правильно.
* * *
— Положи его на стол. — Как только номер девять повернулся, выполняя команду, Кэтрин сохранила изменения в программе, над которой работала, и загрузила в систему запись энцефалограммы Дональда. Ей нужно было свежее тело, чтобы проверить свою гипотезу, и теперь у нее такое тело появилось. Превосходное тело. И даже имелись специально подготовленные бактерии.
Однако эти бактерии находились внизу, в ее полуподвальной, не известной никому лаборатории, поскольку доктор Брайт запретила ей тратить драгоценное время на эксперименты, результатами которых было невозможно воспользоваться.
Она могла бы немедленно задействовать сеть и потом пойти за бактериями, или спуститься вниз за бактериями и оставить Дональда там, где он оказался, или...
Как всегда, двигаясь быстро — что бы она ни делала, время было квинтэссенцией всего, — девушка открыла герметичный бокс, в котором раньше находился номер восемь. Если поместить его сюда, по крайней мере, он будет оставаться холодным, пока она сбегает вниз. Приняв решение, Кэтрин слегка дотронулась до руки номера девять.
— Положи его туда.
* * *
Номер девять знал, что должен делать.
Голова должна быть здесь.
Ноги должны быть здесь.
Руки вытянуты по бокам.
* * *
— Хорошо, — одобрительно улыбнулась Кэтрин, закрывая крышку и включая рефрижераторную установку. Она даже не стала защелкивать бокс на задвижку, поскольку уйти собиралась ненадолго. Осторожно отодвинув в сторону номер девять, она повернула ею к стене, освобождая себе дорогу. — Стой здесь. Не ходи за мной.
* * *
«Стой здесь. Не ходи за мной».
Ему хотелось всегда быть рядом с ней, но он поступил так, как она велела.
* * *
Генри пристально смотрел на пожарный выход. Очевидно, он не сможет проникнуть в здание тем же путем, как это создание вышло из него. Хотя он смог бы пройти сквозь дверь, ему не удалось бы заставить замолчать сигнализацию, и он не мог вывести ее из строя. Где-то, тем не менее, должен был находиться другой вход в здание.
Окна первого этажа оказались забиты листами фанеры, размещенной между металлическими решетками и стеклом; быстрый осмотр всех входов показал, что они были так же надежно усилены и ему сквозь них не проникнуть; вдобавок он заметил, что они подключены к охранной сигнализации. Слегка разочарованный, вампир снова подошел к пожарному выходу, провел пальцами по нижней части решетки и потянул ее на себя.
Прутья вырвались из бетона, боковые стойки стали изгибаться, заскрежетал металл.
Не слишком удачная мысль. Фицрой замер, прислушиваясь. Он услышал шорох подошв по бетону и ощутил две приближавшиеся жизни. Отпрянув в сторону, вампир растворился в ночи, наблюдая за происходящим.
— ...Так он сказал, Чикаго? Должно быть, рехнулся. Ставлю двадцать баксов, что они не смогут выйти даже в четвертьфинал.
