7 сентября 2-я армия начала наступление в районе Молодечно и через два дня форсировала реку Вилию. На стыке фронтов по предложению Эверта Ставкой было создано объединение конницы, состоявшее из трех кавалерийских корпусов, под общим командованием генерала В. А. Орановского. Это был первый случай в отечественной военной истории объединения под единым командованием больших масс конницы (41 кавалерийский полк) с целью развития успеха в оперативной глубине обороны противника. Однако Орановский не смог выполнить поставленной задачи. Расстроенный этим обстоятельством, в середине сентября Эверт писал генералу: «Действия вашей конницы за минувшие три дня до крайности вялы и нерешительны. От семи дивизий можно было ожидать, что они разобьют отходившие разрозненные конные дивизии противника, прорвутся в направлении Свенцяны… Но пехотные корпуса уже догнали вашу конницу…»
Наступательная операция русских войск постепенно затухала. Видя это, Алексей Ермолаевич решился на очередной смелый шаг – переброску в район Свенцяны с гродненского направления 1-й армии генерала А. И. Литвинова. После некоторых колебаний Ставка одобрила это предложение. 17 сентября корпуса этой армии, совершив 150-километровый марш-маневр, вышли на рубеж действий кавалерии В. А. Орановского в районе Поставы. Но и эти меры желаемых результатов не дали.
Ввод в сражение 1-й армии происходил на широком фронте и неодновременно, наступление проходило крайне вяло. А. Е. Эверт вынужден был учить командарма элементарным азам военного искусства. 20 сентября он писал А. И. Литвинову: «… противник занимает сильную по природе и укрепленную позицию. Ваше равномерное на всем фронте наступление едва ли может привести к успеху. Между тем, удерживая вас небольшими сравнительно силами, противник через некоторое время может подвезти подкрепления. Поэтому необходимо решительное наступление и сосредоточение сильной артиллерии и кулака там, где будете наносить удар. Без этого вы не достигнете успеха».
Литвинов не выполнил указаний командующего фронтом и продолжал атаковать противника, имея практически равномерное распределение сил и средств в полосе наступления. В результате этого большинство атак завершались неудачно, а наступавшие войска понесли большие потери. Особенно сильно пострадали соединения 1-го Сибирского корпуса, потерявшие до 50 % своего личного состава. Значительными были потери и в других соединениях. И поэтому, когда наконец 23 сентября Литвинов решился на ввод в сражение 14 армейского корпуса, до тех пор остававшегося в его резерве, наступательные возможности армии уже были утеряны. Продвинувшись всего на несколько сот метров, ее корпуса застыли на месте и самостоятельно начали закрепляться на достигнутом рубеже. За шесть дней боев потери 1-й армии превысили 20 тысяч человек.
Большие были потери и в других армиях. 10-я армия, первой приняв на себя удар противника, за месяц оборонительных боев потеряла убитыми, ранеными и пленными свыше 33 тысяч солдат и офицеров. Потери 2-й армии за 20 дней составили почти 25 тысяч человек. Всего же войска Западного фронта в Свенцянской операции потеряли около 80 тысяч человек, так и не восстановив ранее утраченного положения. К концу сентября 1915 года линия соприкосновения войск сторон стабилизировалась по рубежу Поставы, озеро Нарочь, Сморгонь, Делятичи, Барановичи и далее по реке Бобрик. Она проходила в нескольких десятках километров восточнее, чем в начале операции.
Несмотря на столь неутешительные результаты, войскам фронта удалось сорвать хорошо подготовленное наступление значительно превосходящих сил противника, избежать окружения и разгрома 10-й армии. Последнее было вполне возможно, если бы Эверт не решился на ряд неординарных мер, таких как переброска двух армий на новые направления и заполнение создавшейся бреши высокоманевренными соединениями кавалерии. Заслуживает внимания попытка создания кавалерийского объединения Орановского, как эшелона развития успеха. Все это свидетельствует о возросшем профессиональном уровне командующего Западным фронтом, что было отмечено Верховным главнокомандующим. 8 октября 1915 года был подписан указ о награждении генерала Эверта орденом Св. Георгия 3-й степени «За полное поражение двумя корпусами в мае одного из австрийских корпусов, за нанесение поражения в июне нескольким австрийским дивизиям на Люблинском направлении, за искусное маневрирование войсками в сентябре, воспретившее прорыв противника между городами Двинском и Сморгонью».
Осенью в полосе Западного фронта наступило относительное затишье. Обе стороны, измотанные напряженными летними и сентябрьскими боями, нуждались в пополнении и отдыхе. Алексей Ермолаевич был занят анализом причин неудачных действий подчиненных ему войск. По его приказу штаб фронта восстанавливал все детали операции, производил повторные расчеты, оценивал свои действия и действия подчиненных инстанций в той или иной ситуации. Детальный разбор был произведен в присутствии командующих армиями, многие из которых на этом мероприятии чувствовали себя весьма неуютно. Вернувшись в объединения, они, в свою очередь, должны были произвести подобные разборы с командирами корпусов и дивизий. Данная практика критического анализа только что завершившейся операции была новой для русской армии.
Алексей Ермолаевич не ограничился критикой действий командующих, командиров и войск на разборе. Некоторые из них по его ходатайству были отстранены от должностей. К отдельным были применены крайние меры, причем без учета чинов и заслуг. Показательным в этом плане может считаться дело коменданта крепости Ковно генерала от кавалерии В. Н. Григорьева, который был обвинен Эвертом в плохой подготовке крепости к обороне и самовольном оставлении ее с началом наступления противника. По мнению командующего фронтом, все это ускорило падение Ковно, гарнизон которого прекратил сопротивление, не исчерпав свои возможности. Григорьев был отдан под суд и по его приговору лишен чинов, орденов, дворянства, состояния, исключен из военной службы и сослан на каторжные работы сроком на 15 лет. Несмотря на ходатайства многочисленных заступников, А. Е. Эверт утвердил этот приговор, показав тем самым, что за внешностью доброго человека скрывается суровая натура военачальника, ответственного за судьбу фронта.
Конец 1915 года был скрашен приездом на Западный фронт императора. 20 декабря Эверт встретил его поезд на станции Замирье, откуда Николай II отправился на автомобиле в 3-ю и 4-ю армии. Затем императорский поезд отправился на юг, где был произведен смотр соединениям остальных армий. Николай II на Западном фронте провел 4 дня, посетил все его армии, остался довольным состоянием и боевым духом войск. В оперативные планы фронта и его объединений Верховный главнокомандующий по своему обыкновению не вникал. На прощание он произвел Алексея Ермолаевича в генерал-адъютанты и, довольный содеянным, отбыл к семье в Царское Село.
В последних числах января 1916 года император вновь посетил войска Западного фронта. Зная пристрастие царя к смотрам, А. Е. Эверт показал ему ряд соединений 1-й и 2-й армий, состоянием которых император остался доволен. Присутствующий при этом начальник английской военной миссии при русской Ставке генерал Джон Вилльямс от имени своего правительства вручил Алексею Ермолаевичу орден Бани 2-й степени. После отъезда высоких гостей Эверт, вертя в руках большую красивую коробку с орденом, горько жаловался: «Лучше бы снарядов прислали или, в худшем случае, консервов. Пусть бы солдаты порадовались…»
