Наступление Юго-Западного фронта началось 16 июня. Через два дня генерал Деникин отдал приказ войскам Западного фронта, призывал напрячь все силы и подготовиться к наступлению, чтобы поддерживать соседний фронт. Приказ свой, вопреки всем правилам соблюдения военной тайны, он умышленно поместил в газетах. Ценой вскрытия своих намерений Антон Иванович пытался удержать против Западного фронта немецкие дивизии, не допустить их использование противником против наступавшего Юго-Западного фронта. 9 июля начала боевые действия 10-я армия Западного фронта. После эффективной артиллерийской подготовки ее войска двинулись в атаку. Они преодолели две-три линии окопов противника, побывали на его батареях, принесли прицелы с орудий и… вернулись в свои окопы. Июньское наступление потерпело неудачу.
Известия о поражениях на фронте усилили возмущение народа. После 4 июля политическое положение в России коренным образом изменилось. Кончилось двоевластие. Вся полнота власти перешла в руки Временного правительства. 16 июля по инициативе А. Ф. Керенского в Ставке было созвано совещание с приглашением командующих войсками фронтов и министров, чтобы, выяснив состояние действующей армии, сформировать направления новой военной политики. Кабинет министров был представлен А. Ф. Керенским и министром иностранных дел М. И. Терещенко. Из генералитета принимали участие в совещании Верховный главнокомандующий генерал А. А. Брусилов, командующий Западным фронтом генерал А. И. Деникин, командующий Северным фронтом генерал В. Н. Клембовский, генералы М. В. Алексеев и Н. В. Рузский, А. С. Лукомский. Генерал Л. Г. Корнилов, только что вступивший в командование Юго-Западным фронтом, вследствие наступивших осложнений приехать не мог.
Первое слово было предоставлено генералу Деникину. С огромным гражданским мужеством он произнес довольно длинную, умно построенную и взволнованную речь. Доклад его касался мероприятий, приведших армию к развалу. «Третьего дня я собрал командующих армиями и задал им вопрос – могут ли их армии противостоять серьезному наступлению немцев? Получил ответ: нет! Я скажу прямо – у нас нет армии. И необходимо немедленно во что бы то ни стало создать ее».
Речь Антона Ивановича была обращена к председателю Совета министров и военному министру. Нервное напряжение среди присутствующих достигло своего апогея. Керенский не мог смотреть Деникину в глаза. Склонившись над столом, он опустил голову на руки. В таком положении и оставался до конца доклада Деникина. У министра иностранных дел М. И. Терещенко из глаз катились слезы. С нескрываемым волнением Деникин закончил речь словами: «Ведите русскую жизнь к правде и свету под знаменем свободы! Но дайте и нам реальную возможность за ту свободу вести в бой войска под старыми нашими боевыми знаменами, с которых – не бойтесь! – стерто имя самодержца, стерто прочно и в сердцах наших. Его нет больше. Но есть родина. Есть море пролитой крови. Есть слава былых побед. Но вы – вы втоптали наши знамена в грязь. Теперь пришло время: поднимите их и преклонитесь перед ними, если в вас есть совесть!»
В целях сохранения «военной тайны» речь Деникина не была опубликована в печати. Но содержание ее не осталось в секрете. Слишком большое впечатление она произвела на тех, кто ее слушал. Присутствовавшие поняли, что генерал Деникин бросил прямой вызов Керенскому. Александр Федорович, следуя своей обычной тактике, не поднял брошенной перчатки. Он отступил и уступил. В ночь на 19 июля он назначил генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова Верховным главнокомандующим, сместив генерала А. А. Брусилова. Опыт руководства русской армией лицом, лояльным к Временному правительству, не удался. Лавр Георгиевич занял высший военный пост в России, оставив должность командующего войсками Юго-Западного фронта, где он пробыл двенадцать дней. На смену Корнилову, по его предложению, пришел Деникин. Это назначение определялось исключительным значением Юго-Западного фронта, решением правительства провести там очередную операцию.
Вскоре состоялась встреча Антона Ивановича с Корниловым. Произошла она в Ставке. О содержании беседы повествует запись, сделанная Деникиным: «Корнилов… тихим голосом, почти шепотом сказал мне следующее:
– Нужно бороться, иначе страна погибнет. Ко мне на фронт приезжал Н. Он все носится со своей идеей переворота и возведения на престол великого князя Дмитрия Павловича, что тот организует и предложил совместную работу. Я ему заявил категорически, что ни на какую авантюру с Романовым не пойду. В правительстве сами понимают, что совершенно бессильны что-либо сделать. Они предлагают мне войти в состав правительства… Ну, нет! Эти господа слишком связаны с советами и ни на что решиться не могут. Я им говорю: предоставьте мне власть, тогда я поведу решительную борьбу. Нам нужно довести Россию до Учредительного собрания, а там – путь делают, что хотят: я устраняюсь и препятствовать не буду. Так вот, Антон Иванович, могу ли я рассчитывать на вашу поддержку?
– В полной мере».
Таким образом, генерал Деникин в очередной раз высказал свое несогласие с политикой Временного правительства, проявив твердую решительность к борьбе с этой властью.
Новый фронт. Здесь Деникин встретил те же тяжелые отношения между офицерами и солдатами, то же скверное несение службы, дезертирство, неприкрытое нежелание воевать, еще более возросшую большевистскую агитацию. И все-таки фронт держался, в значительной степени благодаря огромной организаторской работе со стороны Деникина. Правда, временами вспыхивали беспорядки с трагическим исходом. Были зверски убиты генералы Г. М. Гиршфельд, К. А. Стефанович, комиссар Ф. Ф. Линде…
Войска, изготовившиеся к переходу в наступление, получили предварительные распоряжения. Они сосредоточились в исходном положении. Но перейти в наступление им было не суждено.
В начале второй половины августа обстановка в стране стала критической. По мнению генерала Л. Г. Корнилова, единственным выходом из создавшегося положения являлось установление военной диктатуры. Он считал, что если Временное правительство предложит ему обязанности диктатора, он не откажется их принять. Ему казалось необходимым, чтобы Керенский объявил Петроград на военном положении, передать всю власть (военную и гражданскую) в руки Верховного главнокомандующего. Лавр Георгиевич, объявив эти требования, тем самым попытался оказать давление на Временное правительство, заставить его исключить из состава правительства тех министров, которые, по имеющимся у него данным, были явными предателями Родины.
Утром 27 августа в экстренных выпусках некоторых газет появилось заявление Керенского об отстранении Корнилова от должности…
Деникин, считая Временное правительство преступным, решил в это трудное время, как всегда с присущей ему прямотой, высказать свою позицию к происходящим событиям. Ее он изложил в телеграмме к Временному правительству: «Я солдат и не привык играть в прятки. 16 июля на совещании с членами Временного правительства я заявил, что целым рядом военных мероприятий оно разрушило, растлило армию и втоптало в грязь наши боевые знамена. Оставление свое на посту Главнокомандующего я понял тогда как осознание Временным правительством своего тяжелого греха перед Родиной и желание исправить содеянное зло. Сегодня получил известие, что генерал Корнилов, предъявивший известные требования («корниловская программа»), могущие еще спасти страну и армию, смещается с поста Верховного главнокомандующего. Видя в этом возвращении власти на путь планомерного разрушения армии и, следовательно, гибели страны, считаю долгом довести до сведения Временного правительства, что по этому пути я с ним не пойду».
