В 1908 году А. Е. Эверт был назначен командиром 13 армейского корпуса, а через три года за отличие в службе произведен в генералы от инфантерии. Еще спустя год он был награжден орденом Св. Владимира 2-й степени и направлен на должность командующего войсками Иркутского военного округа и войскового наказного атамана Забайкальского казачьего войска. На этих постах его и застала Первая мировая война.
В середине июля 1914 года Алексей Ермолаевич получил телеграмму от военного министра, требовавшего его немедленного прибытия в столицу для назначения в действующую армию. Сборы были недолгими. В конце месяца он уже был в Петербурге и доложил Сухомлинову о готовности принять новую должность. Однако Владимир Александрович объяснил, что хоть он и военный министр, назначением на должность в действующую армию ведают либо сам государь, либо назначенный Верховным главнокомандующим великий князь Николай Николаевич. Бросалось в глаза, что Сухомлинов обижен второстепенностью роли военного министерства в войне и откровенно интригует против Верховного главнокомандующего. Уже тогда Алексей Ермолаевич сделал вывод, что ничего хорошего из подобного противостояния получиться не может. В письме к жене в Иркутск он писал: «… в поисках должности оказался между двух огней. Уповаю на Господа Бога и Государя, который единственный может объединить усилия всего государства во имя победы над врагом».
2 августа Эверт был принят Николаем II в его резиденции в Царском Селе. До этого, будучи начальником Главного штаба, он неоднократно встречался с императором, знал о некоторых его недостатках. Несмотря на это, генерал был поражен беспечностью, с которой верховный правитель России говорил о предстоящей войне, его пренебрежением к противнику, уверенности в быструю и легкую победу. Желаемого назначения он так и не получил.
– Поезжайте с великим князем в Ставку, там на месте ему будет виднее, как лучше всего использовать ваш опыт и знание дела, – посоветовал на прощание император.
Неопределенное положение Эверта в первые дни войны в целом даже пошло ему на пользу. Он смог разобраться в сложной и противоречивой оперативно-стратегической обстановке по всей линии фронта. И поэтому, когда 13 августа ему было предложено вступить в командование 4-й армией, потерпевшей неудачи во встречном сражении на люблинском направлении, он почти сразу же предложил Верховному главнокомандующему свой замысел действий, потребовав, правда, для его реализации значительные резервы. Ошеломленный компетентностью и напористостью генерала, великий князь не стал сопротивляться и удовлетворил все его просьбы.
Разработка плана очередной операции в штабе Западного фронта.
В этот же день Алексей Ермолаевич, не дожидаясь отправки резервов, выехал в войска. На железнодорожной станции в Люблине он был встречен начальником штаба армии генерал-майором А. Е. Гутором. Они были знакомы с времен Русско-японской войны, где Алексей Евгеньевич показал себя грамотным и храбрым офицером. Являясь начальником штаба пехотной дивизии, а затем командиром 121 Пензенского пехотного полка, он участвовал во многих сражениях и один из немногих был награжден четырьмя боевыми орденами и Георгиевским Золотым оружием с надписью «За храбрость». После войны с Японией Гутор долгое время командовал лейб-гвардии Московским полком, а с 1913 года был начальником штаба Казанского военного округа. Возглавив штаб 4-й армии в первые дни мировой войны, он хорошо знал обстановку и быстро ввел в нее нового командующего, после чего повез Эверта по корпусам и дивизиям, которые уже вели бой с противником.
В момент вступления Эверта в командование армией ее войска были разделены на две группы. Первая, в составе Гренадерского, 16-го и 14-го армейских корпусов, а также трех кавалерийских дивизий, с начала войны вела боевые действия с противником на правом фланге Юго-Западного фронта. Вторая, состоявшая из Гвардейского, 3-го Кавказского и 18-го армейского корпусов и трех отдельных пехотных дивизий, выдвигалась из резерва. При слиянии этих двух групп должно было образоваться крупнейшее из всех имевшихся в действующей армии объединение, состоящее из пятнадцати пехотных и трех кавалерийских дивизий. Перед ним была поставлена задача – сковать главные силы противника с фронта и создать условия нанесения по ним флангового удара выдвигавшейся с юга 5-й армии под командованием генерала П. А. Плеве.
Перед фронтом 4-й армии действовали 1-я и частично 4-я австро-венгерские армии, возглавляемые генералами Данклем и Ауффенбергом.
Всего в составе вражеской группировки по данным разведки насчитывалось до четырнадцати пехотных и трех кавалерийских дивизий. Незначительно уступая русским войскам по численности соединений, неприятель имел существенное превосходство в тяжелой артиллерии и пулеметах. Кроме того, успешно реализовав свое численное превосходство в первых боях с началом войны, он владел инициативой, захватил выгодные в тактическом отношении районы местности и коммуникации. Зная об этом, Эверт не сомневался, что противник будет стремиться развить достигнутый успех до подхода резервов 4-й армии, нанося главный удар на направлении сменяемых войск. Поэтому он прежде всего поехал на правый фланг армии, где развертывался выдвигавшийся из резерва 18-й армейский корпус под командованием генерала от кавалерии Н. Ф. Крузенштерна.
Рекогносцировка перед боем.
Эверт не ошибся. В день вступления его в командование объединением 1-я австро-венгерская армия возобновила наступление, нанося главный удар по правому флангу 4-й армии. 18-й корпус, не успев занять оборону на указанном ему рубеже, постепенно ввязывался в крайне невыгодное встречное сражение. Узнав об этом, Алексей Ермолаевич непосредственно на местности изменил Крузенштерну прежнюю боевую задачу, разрешив занять оборону несколько севернее, там, где в это время находились главные силы выдвигавшейся на фронт пехоты. С целью выигрыша времени и создания условий для организации обороны передовые кавалерийские соединения вступили в бой в полосе обеспечения и лишь к исходу дня отошли на главную полосу обороны. Благодаря этому вражеские атаки на угрожаемом направлении были успешно отражены.
В это время ухудшилась обстановка в полосе Гренадерского корпуса, который под ударами превосходящих сил противника был вынужден оставить позиции на реке Пор и отойти на север. А. Е. Эверт срочно выехал в штаб генерала И. И. Морозовского, направив в корпус часть резервов. Энергичными мерами ему удалось стабилизировать положение и на этом направлении.
Напряженные оборонительные бои продолжались неделю. Атаки австро-венгерских войск следовали одна за другой на различных участках обороны армии. В эти тяжелые дни Алексея Ермолаевича видели везде: в частях на переднем крае обороны, в штабе объединения в Люблине, в полевых госпиталях. Осунувшийся, с красными от бессонницы глазами, он с трудом находил несколько минут, чтобы перекусить и выпить стакан чая. Зато он не жалел времени на обстоятельную беседу с начальником вернувшегося с разведки казачьего разъезда или на посещение полка, решавшего ответственную задачу. Активная деятельность командарма мобилизовывала подчиненных. Объединение выполнило возложенную на него задачу. Противник был остановлен на люблинском направлении и в безуспешных атаках против хорошо подготовленной обороны исчерпал свои резервы. Плодотворная деятельность Эверта в этот период была высоко оценена командованием – «… за отражение неприятельских атак на Люблин в период с 13 по 21 августа 1914 года» он был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.
