В это время были у Алексея Алексеевича столкновения и с руководителями местной власти, в частности с люблинским губернатором – толстяком N, который хотя и был «в высшей степени светский и любезный человек, но весьма самоуверенный и часто делавший большие промахи».
Брусилов жил в казармах напротив великолепного городского сада и ежедневно с собакой прогуливался по его тенистым чудесным аллеям. Но в один прекрасный день при входе в сад он увидел объявление о том, что нижним чинам и собакам туда вход воспрещен. Вернувшись в свой штаб, Брусилов приказал издать приказ о том, чтобы все генералы и офицеры наряду с солдатами не входили в этот сад, и сообщил об этом командующему войсками округа, который был также и генерал-губернатором всего края. Разразился большой скандал. Генерал Скалон не только издал приказ об отмене распоряжения губернатора, но и лично приезжал к Брусилову с извинениями. А в 1909 году Алексей Алексеевич из рук Скалона получил орден Святой Анны 1-й степени.
Жизнь Брусилова в Люблине протекала в служебных заботах, но не интересно. У него была прекрасная квартира в девять или десять комнат, балкон выходил в великолепный городской сад, «и вообще все было ладно, кроме одного – отсутствовала хозяйка». Поэтому вскоре он принимает решение снова жениться, наметив в качестве своей избранницы некую журналистку Надежду Владимировну Желиховскую – племянницу своей двоюродной сестры, которую знал еще молоденькой девушкой, с которой он встречался вначале в Тифлисе, а затем в Петербурге.
В своих мемуарах Алексей Алексеевич достаточно полно описывает все свои переживания, связанные с этим решением, и пишет, что «эти переживания были очень тяжелые». В этих колебаниях прошел год. Но в конце концов 57-летний вдовец предложил руку 45-летней Надежде Владимировне Желиховской.
Как и Брусилов, семья Желиховских была связана с Кавказом. Отец Надежды Владимировны, Владимир Иванович, директор Тифлисской классической гимназии, а позднее помощник попечителя Кавказского учебного округа, умер в 1880 году. Мать, Вера Петровна, урожденная Ган (по первому мужу Яхонтова) – популярная детская писательница 1890-х годов прошлого века.
Приняв решение, Брусилов действовал энергично. Эта предпринятая им осенью 1910 года стремительная наступательная операция на личном фронте как бы предвосхитила образ действий командующего 8-й армией летом 1914 года и командующего Юго-Западным фронтом летом 1916 года – та же ошеломляющая нетрадиционность замысла, та же продуманная тщательность подготовки, наконец, та же решительность в ходе осуществления самой операции. Сохранившиеся в архиве письма Брусилова к Желиховской позволяют лучше проследить развитие событий.
Желиховская Надежда Владимировна.
16 сентября 1910 года Брусиловым было направлено первое письмо Надежде Владимировне. Он писал: «Многоуважаемая Надежда Владимировна! На всякий случай пишу Вам, не будучи уверен, что мое письмо до Вас дойдет, и не зная, захотите ли Вы мне ответить. Живу я теперь одинокий в г. Люблине по занимаемой мною должности командира 14 армейского корпуса. Должность высокая, власть большая, подчиненных пропасть, но благодаря всему этому… тоскливо. Вот я и подумал со старыми знакомыми и друзьями начать переписку… Я случайно узнал Ваш адрес, но право не знаю, впрок ли он. Пишу на удачу. Мне много приходится разъезжать по войскам, а потому не сетуйте, если я Вам не сейчас отвечу, но, пожалуйста, отвечайте мне сейчас (подчеркнуто Брусиловым. – А. Г.), если только желаете мне ответить, и пишите подробно о себе».
Желиховская, видимо, хорошо поняла «намек» и ответила соответствующим образом. Едва получив ее ответ, генерал поспешил закрепить достигнутый успех. Он пишет: «Милая, дорогая Надежда Владимировна! Только что вернулся из объезда войск и застал Ваше обширное письмо, которому очень обрадовался. Спасибо Вам за него… На Ваше подробное письмо о Вашем житье-бытье и я опишу Вам мою жизнь; таким образом, хоть издали, мы с Вами сблизимся по-старому». Ниже он подробно написал о своем одиночестве в большом и очень благоустроенном на заграничный манер городе Люблине, о квартире, о жалованье и о родственниках. Свое письмо Брусилов закончил просьбой не забывать «старого друга».
Надежда Владимировна, которая к 45 годам уже, видимо, и не мечтала о замужестве, с большим «интересом» отнеслась к перечню всех благ, которые сулил ей брак с Брусиловым. После ее очередного скорого ответа в письме от 3 октября обнадеженный Брусилов решил написать о главном:
«Многоуважаемая и дорогая Надежда Владимировна! Вы будете, вероятно, очень удивлены, читая это письмо, но прошу Вас дочитать его до конца, обдумать его содержание и ответить вполне искренно, в той же степени, в какой и я Вам теперь пишу.
2 1/2 года назад, как Вам известно, я, к моему большому горю, овдовел. Я крепко любил мою жену, и ее потеря была для меня тяжким ударом…
Невзирая на видное положение и большой служебный успех, дающие мне полные основания полагать, что моя карьера не остановится должностью Корпусного командира, ничто меня не радует и отсутствие подруги жизни меня страшно угнетает…
Единственная женщина в мире, с которой я мог бы связать опять свою судьбу, – это Вы… Я хотел бы просить Вас принять мою руку и только, чтобы узнать верность Вашего адреса, я и писал Вам… Очевидно, если бы Вы, в принципе, приняли мое предложение, то нам было бы необходимо предварительно о многом переговорить».
И в завершение: «Я не хотел бы долго тянуть, повидать бы Вас и переговорить в последних числах этого месяца, когда у меня будет несколько свободных дней, а в 1/2 ноября мы бы повенчались, если наши переговоры увенчаются успехом».
Правда, в целях того, чтобы его намерения не стали достоянием широкой общественности, Брусилов просил Желиховскую свой ответ дать по телеграфу, а свое письмо отправил с пометкой «Секретно».
И тут Желиховская почему-то начала колебаться. Но бомбардировка ее письмами Брусилова продолжалась. Затем состоялось их свидание, в ходе которого Надежда Владимировна дала свое согласие. Но, как видно, у Брусилова появились сомнения в искренности чувств своей избранницы. Он попросил невесту еще раз «поразмыслить свой шаг» и предложил отсрочить свадьбу на два месяца. В своем письме от 4 ноября он писал:
«По многим данным, в Тебе я уверен не был. Это правда, что я ворвался в Твою жизнь как ураган, и я опасался, что в вихре его Ты не разобралась и будешь потом жалеть об этом непоправимом шаге. А потому, оставляя себя связанным по отношению к Тебе, я предоставлял Тебе свободу мне отказать или же отложить свадьбу, чтобы осмотреться… Как только Ты заявила, что желаешь теперь же связать свою жизнь с моей, я тотчас же это и устроил с радостью… Мне именно нужно было, чтобы Ты решила сама и потребовала свадьбы теперь же, чтобы это исходило от Тебя, по свободной воле».
Но теперь объяснений требовала уже сама Желиховская. Оправдываясь, Брусилов писал: «Я не мог исполнить Твоего желания ускорить нашу свадьбу на 8-е потому, что не хватило бы времени на исполнение всех формальностей и на получение разрешения вступить в брак, ибо Скалон ездил в Вержболово встречать Государя и вернулся только сегодня, а разрешение он должен сам подписать».
