18-го мая. Среда.
С утра день был теплый и ясный. В 10½ прибыли в Могилев…»
[42]
.
Смотр Верховным главнокомандующим войск Юго-Западного фронта (май 1916 г.).
Итак, 11-дневная поездка накануне крупнейшего наступления. За все время этой поездки только два дня (9 и 10 мая) проведены в полосе Юго-Западного фронта, и то не в боевых частях. Остальное время – осмотры, прогулки, молебны, встречи с чиновниками, занятия с детьми… Но ведь в лице императора в России в тот период была сосредоточена вся государственная и военная власть. Но как глава государства он был слаб. Николай II не смог мобилизовать все силы страны для решения военно-политических задач. Воюющая Российская империя в 1914–1916 гг. не представляла собой единый военный лагерь, а оставалась страной, раздираемой на части интересами различных группировок и партий. «Его политика всегда сводилась к тому, чтобы в крайних случаях идти на минимальные уступки обществу, а данные торжественные обещания не выполнять, если окажется малейшая возможность, – писал председатель II Государственной думы Ф. А. Головин. – В царствование Николая II министры мелькают, как в калейдоскопе, они сменяются в зависимости от постоянных колебаний политики то вправо, то влево. Он все время лавирует между подводными скалами революции, заботясь не о пользе и нуждах государственных, а о сохранении в возможной полноте своей власти царской.
Николай II и А. А. Брусилов во время объезда войск (май 1916 г.).
Хитрый, двуличный, трусливый государь ведет эту свою извилистую политическую линию вполне сознательно и самостоятельно, но по свойству своего характера старается всегда замаскировать свое авторство и руководство в правительственных безобразиях наивным своим видом безответственного агнца, притворной жертвы влияния посторонних темных сил, окружающих царя. Не обладая ни достаточным умом, ни волею, ни силой характера, несчастный Николай II, сознавая все же, что он своею узкоэгоистическою политикою приносит неисчислимые бедствия государству, чувствуя, что в конце концов он может довести Россию до гибели или свой трон до падения, живет в вечном страхе».
Не был Николай II и человеком, способным осуществлять управление вооруженными силами воюющей России. Не обладая должными знаниями в области военной стратегии, он не понимал самой сути процесса вооруженной борьбы. Он не знал основ подготовки и проведения крупных операций, не понимал роль родов войск и боевых возможностей различных соединений. Он вполне серьезно считал, что Ставку он скрепляет своим присутствием, а войска радует своим посещением. При этом конкретно решаемые войсками задачи его, как правило, не интересовали.
В течение 9 и 10 мая Брусилов постоянно находился рядом с Николаем II. Он пишет: «Я неизменно завтракал за царским столом, сидя между двумя великими княжнами. Царица к общему столу не выходила, пищу она принимала отдельно».
На второй день пребывания в Одессе Брусилов неожиданно для него был приглашен в вагон Александры Федоровны. Он вспоминает: «Она встретила меня довольно холодно и спросила, готов ли я к переходу в наступление. Я ответил, что еще не вполне, но рассчитываю, что мы в этом году разобьем врага. На это она ничего не ответила, а спросила, когда думаю я перейти в наступление. Я доложил, что мне это пока неизвестно, что это зависит от обстановки, которая быстро меняется, и что такие сведения настолько секретны, что я их и сам не помню. Она, помолчав немного, вручила мне образок св. Николая-чудотворца; последний ее вопрос был: приносят ли ее поезда-склады и поезда-бани какую-либо пользу на фронте? Я ей по совести ответил, что эти поезда приносят громадную пользу и что без этих складов раненые во многих случаях не могли бы быть своевременно перевязаны, а следовательно, и спасены от смерти. На этом аудиенция и закончилась».
А. А. Брусилов встречает прибывшего на фронт Николая II.
Брусилов прав – в действительности царю в Ставке было скучно. Находясь там, «ежедневно в 11 часов утра он принимал доклад начальника штаба и генерал-квартирмейстера о положении на фронте, и, в сущности, на этом заканчивалось его фиктивное управление войсками. Все остальное время дня ему делать было нечего, и поэтому, мне кажется, он старался все время разъезжать то в Царское Село, то на фронт, то в разные места России, без какой-либо определенной цели, а лишь бы убить время. В данном случае, как мне объяснили его приближенные, эта поездка в Одессу и Севастополь была им предпринята главным образом для того, чтобы развлечь свое семейство, которому надоело сидеть на одном месте, в Царском Селе»
[43]
.
Схема 7. Положение сторон в полосе Юго-Западного фронта на 4 июня 1916 г.
Но нельзя утверждать, что Николай II совсем не интересовался делами. Ежедневно он принимал доклады о том, что происходит в мире, особенно в зарубежных царственных домах, и вел переписку со многими влиятельными политиками. Он прекрасно понимал, что летнее наступление 1916 года очень нужно Антанте, и прежде всего Италии, оказавшейся в тяжелом положении. Поэтому 12 мая он телеграфировал итальянскому королю: «Мой начальник штаба доложил мне, что 4 июня моя армия будет в состоянии начать атаку австрийцев. Это даже несколько ране той (даты. – Авт.), которая установлена союзным советом. Я решил предпринять это изолированное наступление с целью оказать помощь храбрым итальянским войскам во внимание к твоей просьбе».
Незавершенная операция
Ранним утром 22 мая 1916 года, после долгой артиллерийской подготовки (в 7-й армии она продолжалась двое суток), русские войска перешли в наступление в полосе всего Юго-Западного фронта. За время артиллерийской подготовки русским войскам удалось огнем проделать достаточно много проходов в проволочных заграждениях противника (в 8-м корпусе 8-й армии – до 50 проходов).
23 и 24 мая соединения 8-й армии прорвали позиции австро-венгерских армий. При этом исключительное значение для успеха имел артиллерийский обстрел, заставивший противника часами не покидать своих убежищ. Наибольшего результата достиг 40-й армейский корпус, усиленный бригадой 4-й финляндской пехотной дивизии, который за это время углубился в оборону противника на 15–17 км. К вечеру четвертого дня наступления частями 40-го армейского корпуса был захвачен город Луцк. По имеющимся данным, на четвертый день русского наступления на этом участке австрийская армия представляла собой в этот момент толпу безоружных людей, которые бежали в панике через Луцк, бросая все на своем пути. Наибольшему разгрому подверглись 2, 13 и 11-я дивизии, численность которых теперь составляла всего две тысячи человек вместо 61 тысячи, положенных по штату. За три дня 8-й армией было захвачено в плен до 45 тыс. человек, 66 орудий, 150 пулеметов, много винтовок, патронов, целые склады снарядов и другого имущества. В свою очередь, и потери 8-й армии были также значительными и составляли 6 тысяч человек убитыми, 26 тысяч ранеными и одну тысячу пропавшими без вести, то есть 15 % от ее начального состава. По итогам этих боев командующий 4-й армией эрцгерцог Йозеф Фердинанд был смещен со своей должности
[44]
.
