Он невольно улыбнулся и открыл глаза. Чистые и голубые, как летнее небо. Их взгляд скользнул по лепному потолку и проследил завитки узора до стены.
Молодой человек потянулся, словно пресыщенный кот, спустил босые ноги на пушистый ковер и голым прошлепал к окну. Отодвинул занавеску и выглянул на улицу.
— Прекрасный день, — мурлыкнул он, отводя с лица густые черные волосы. — Солнечный и жаркий.
И действительно, день еще только начинался, а воздух уже дрожал и переливался от предвкушения жары.
Молодой человек положил руку на стекло, расставив длинные пальцы, и парящий голубь вдруг полетел камнем вниз, с седьмого этажа до самой мостовой. Он чуть не зацепил вышедшую на прогулку пожилую пару и упал возле их ног, забрызгав кровью и перьями.
Раздался истошный крик женщины, и на устах молодого человека вновь заиграла улыбка.
Потом он стоял под душем и радовался разнообразию ощущений, когда переключал душ с укалывания на массаж и обратно. Тщательно растерся полотенцем, придав белой как сливки коже розовое сияние, потом постоял перед высоким — в полный рост — зеркалом, любуясь игрой мышц. Его тело, выверенное до последнего дюйма, являло собой произведение искусства.
Он зажал плечом телефонную трубку и стал одеваться, одновременно заказывая завтрак.
— …и кофе должен быть готов за секунду до выноса из кухни! — Он вытащил из шкафа голубую полотняную рубашку, скользнул в нее, заправил в джинсы и застегнул ширинку. — Да, правильно, я мистер Апотик.
Он повесил трубку и усмехнулся: удается ему эквилибристика! Апотик — по-гречески тьма, а Тьма — единственное доступное ему имя. Ибо Тьма так тесно держит свои частицы, что не позволяет им иметь собственного имени. Доставая из-под кровати парусиновые туфли, он осмотрел кожаные, в которых был вчера.
Оказалось, на кожу кровь не попала. Немного странно, потому что ее было порядочно. В огромном городе нетрудно было найти девушку, которая разрешила себя «подцепить», и когда деньги перешли из рук в руки, никакие стоны, крики и шепот «нет!» не могли отменить договор. И поскольку он ее «подцепил» по взаимному согласию, нежелательного нарушения баланса между Светом и Тьмой не случилось. А раз весы не сдвинулись, то он и не привлек к себе внимания, что могло бы осложнить выполнение задачи. Свободный от рамок ритуала, — вчерашняя ночь была только для собственного удовольствия, — он дал волю воображению и прекрасно провел время.
Прибывший почти тотчас же завтрак был превосходен. Он смаковал ломтики яичницы с колбасой, запеченной с грибами, чесноком и имбирем, и запивал таким свежим соком, словно тот еще был в апельсине, когда его выносили из кухни.
— Хозяин!
По каштановой ножке стола вползла похожая на человека фигурка шести дюймов ростом и остановилась у кофейника.
— Хозяин! Адепт Света проник сквозь барьер!
— Да, я знаю. — Названный хозяином обсасывал пальцы, слизывая остатки масла и крошки булочки. — Ты думал, я не замечу такого разбаланса?
— Нет, Хозяин, но… — Человечек поднял согнутые руки, будто собираясь ими всплеснуть.
— Но? — В голосе прозвучала угроза.
— Но моя роль — извещать тебя, Хозяин. Я ведь твои глаза и уши.
— Тогда смотри, слушай, делай что-нибудь полезное и узнай, как сюда пробрался этот Адепт. — Хозяин налил себе кофе, добавил щедрую порцию сливок и сахара, отпил половину и лишь тогда заговорил снова. В это время маленькая тень дрожала и ежилась. — Узнай сегодня же, кто обеспечил проход этому Адепту и что они знают, а заодно посмотри, можно ли их использовать в ритуале.
— Слушаюсь, Хозяин. Но…
— Опять «но»?
Тень задергалась и завопила не своим голосом:
— Нет, Хозяин! Нет «но»!
Тень исчезла. Хозяин вздохнул и потянулся. Никуда не годятся эти мелкие кусочки Тьмы, не стоят даже того, чтобы их давить.
Взгляд его упал на утреннюю газету и задержался на заголовке: «Сойки» против «Тигров» — решающая схватка на пути к финалу!»
— Бейсбол, — протянул он, пробегая статью. — Это-то мне и нужно. Солнечный день на стадионе. Толпы народу, дух состязания…
На секунду ему захотелось, чтобы открытие было отложено на пару дней: на следующей неделе в городе будут «Янки».
— Ладно уж, — он бросил газету на пол, — нельзя же взять все сразу.
Он сунул ключ от номера в карман, к бумажнику, и направился к двери. Открыв ее толчком, он чуть не сбил горничную, которая тащила охапку полотенец.
— Дежурн… — Она опустила занесенную для стука в дверь руку и посмотрела на него расширенными от похоти глазами. Она была очень молоденькая и очень хорошенькая, и он грубо брал ее по утрам первые три дня, — доводя до экстаза, когда уже неразличимы боль и наслаждение.
Сегодня он только взглянул на нее с отвращением и прошел мимо, оттолкнув с дороги.
Услышав ее плач и ощутив жар ее стыда, он перешел на танцующий шаг. День начинался прекрасно.
— Что у тебя там, Стив? — Констебль Патон вылезла из патрульной машины и хлопнула дверцей. У нее за спиной Джек сделал то же самое. Их смена закончилась, и они направлялись обратно к участку, когда прозвучал вызов. Пришлось повернуть к автостоянке возле супермаркета — проверить, не нужна ли их помощь. Паттон увидела, что констебль Стив Стирлинг, ветеран, прослуживший в полиции многие годы и пользующийся репутацией человека, которого ничем уже невозможно потрясти, непривычно бледен. Его напарницу, новичка в полиции, отработавшую всего пару недель, по всей видимости, только что вырвало, и это вот-вот должно было повториться.
— На помойке, — коротко бросил Стив, свирепо глядя на собирающуюся толпу.
Паттон, поморщившись, повернулась в сторону помойки и набрала побольше воздуха, еще не глядя. Смрад стоял такой, что от одного этого могло вытошнить напарницу Стива. Поверх кучи обычного гниющего бакалейного мусора было размазано нечто из ассортимента мясной лавки: отбивные, ребра, бифштексы — и все покрыто толстым слоем мух. И тут до нее дошло, что один из бифштексов — человеческое лицо.
Стиснув зубы, Паттон бросилась обратно на тротуар, благодаря Бога и всех святых, что последний раз ела несколько часов назад. Подошел Джек, и она схватила его за руку.
— Не ходи!
Это не их вызов, и он не обязан смотреть. Он посмотрел на нее, прочел в ее глазах ужас от увиденного, кивнул и отвернулся.
— Ничего себе денек начинается!
К ней присоединился Стив, и они вместе смотрели, как подъезжают еще три автомобиля, один из них с полицейским фотографом.
— А ведь ты могла бы уже сидеть на станции с чашечкой кофе. Жалеешь, что свернула?
— Да, — сказала она. И что-либо к этому добавлять не имело смысла.
— Хорошо, давайте посмотрим, правильно ли я поняла. — Дару протерла глаза и приняла поданную ей чашку чая. — В следующую пятницу, в Иванову ночь, Адепт Тьмы собирается открыть врата между этим миром и Тьмой. Вы, — она наклонила голову в сторону Эвана, — призваны его остановить. Вы двое, — она показала на Роланда и Ребекку, — собираетесь в этом помочь.
