Копы, понял Роланд. И теперь испугался по-настоящему.
Схватив Эвана за футболку на спине, он притянул его к себе и в нескольких тщательно подобранных словах описал ситуацию. Эван не обратил внимания, и Роланд подумал о других не менее тщательно подобранных словах, которые ему хотелось произнести, хотя времени уже не было.
Эван явно не врубался, а голоса были все ближе. Коридор, вспомнил Роланд, тянется прямо и широко от номера до лифта. Выскочить незаметно просто невозможно. В отчаянии он оглядел номер. Спальня или ванная? Нет, это будет ловушка. За мебелью? Ничего такого большого, что не стояло бы вплотную к стене.
Может быть, действовать в наглую?
— Дверь открыта!
В наступившей тишине звук расстегиваемых кобур прозвучал слишком громко и абсолютно определенно.
Наверное, не стоит.
Роланд втолкнул безмятежного Эвана в единственное убежище, до которого мог добраться: встроенный гардероб возле двери. Следующие несколько секунд шума и замешательства он с закрытыми глазами молился.
— Удрал, кажется, — тихо сказал констебль Брукс, склонив голову и прислушиваясь к малейшему шуму.
Роланд старался заставить сердце биться не так громко. В любую минуту, в любую секунду эти спины в голубой броне могут повернуться — и все. Их задержат как пособников убийцы, и Тьма будет действовать без помех. Голосок у него в голове, вякнул «позор!» за то, что первое его интересует больше, чем второе, но Роланд велел ему заткнуться. Пнул локтем Эвана в ребра, но ответа снова не получил.
— Ты прав, наверное, — согласилась констебль Паттон. — Но давай все-таки проверим. Пошли.
«В спальню. Поверить не могу, они пошли в спальню!» — Роланд сильнее стиснул руку Эвана и положил другую ладонь на дверь шкафа. Через оставленную им тоненькую щелку немного увидишь, и он не знал, вошли ли уже полицейские в комнату. Он заставил себя ждать, пока часы у него на руке отсчитают пятнадцать секунд — самые длинные пятнадцать секунд в его жизни, — и потом рванулся, вытаскивая Эвана из шкафа, из номера, из коридора, и не останавливался, пока они оба не оказались на лестнице в сравнительной безопасности.
Ни выстрелов. Ни криков. Ни шума погони.
Напряжение отпустило, но осталась такая слабость, что ноги подкосились. Роланд прислонился к перилам, закрыв глаза и ожидая, когда пройдет вызванная адреналином дрожь.
— Роланд! Что с тобой?
— Со мной? — Роланд широко раскрыл глаза и впечатал Адепта в стенку, вцепившись ему в плечи двумя руками. — Ты где витал, мать твою! Отрубился в самый ответственный момент!
— Я искал нашего врага, — спокойно объяснил Эван, принимая злость Роланда, но не реагируя. — Мне казалось, я поймал след, но я ошибся. А зачем я был тебе нужен?
— Пока ты там странствовал, появились копы! Ты ведь говорил, что Адепт Тьмы должен был себя от них экранировать?
Эван не обращал внимания на впившиеся в его плечи пальцы Роланда.
— Он, видно, уходя, снял экраны.
Тут его лицо смягчилось.
— Так зачем я был тебе нужен? — переспросил он.
Голос Роланда поднялся до крика и загудел на лестничной клетке, как рой разъяренных пчел:
— Да чтобы вытащить нас оттуда на фиг!
— Так это ты нас вытащил? — Эван накрыл руки Роланда своими. — Спасибо тебе.
Роланд хотел выдернуть руки, но мышцы отказались повиноваться. Сквозь тонкую хлопковую футболку он ощущал тепло Эвана, и это тепло растекалось по его телу, во рту пересохло, дыхание пресеклось, а тепло пошло ниже, зажигая в нем ответный огонь.
— Эван, я… — Он не знал, что сказать, он мог только смотреть на пульсирующую на золотистой шее жилку, не решаясь поднять глаза на Эвана.
— Нет ничего постыдного в любви или в желании любви, — мягко заметил Эван, освобождая руки Роланда. — И нет вреда в желании без обладания, если тебе так хочется. — Эван приподнял бровь. — Хотя твое тело может попытаться убедить тебя в обратном.
Роланд почувствовал, как у него горят уши. Реакция его тела была слишком очевидной. «Дух немощен, но плоть сильна».
— Устремленное на меня желание не ранит мои чувства и не оскорбляет меня. — Эван улыбнулся гораздо мягче, без того ослепляющего жара. — Скорее даже наоборот.
Облизав губы, Роланд выдавил в ответ что-то вроде улыбки и медленно уронил руки вниз.
— Я только хотел приложить тебя головой о стенку. — Голос его дрожал. — Ты мне предоставил вытаскивать нас из дерьма одному.
Эван отбросил с глаз прядь волос.
— И ты оправдал мое доверие, — ответил он, уважая желание Роланда притвориться, хотя бы внешне, что ничего сейчас не случилось.
— Ну ладно, — Роланд поднял голову и расправил плечи, — давай выбираться, пока копы не стали обыскивать лестницу.
Эван кивнул, и они пошли пешком с шестого этажа. Знает ли Эван, подумал Роланд, как близок он был к тому, чтобы отбросить в сторону двадцативосьмилетний опыт социального и сексуального воспитания. Как это Эван сказал: «Нет вреда в желании без обладания». Хотелось надеяться, что Адепт прав: с желанием он еще кое-как мог смириться, но обладание — это уже выше его сил. С другой стороны, еще сутки назад он отрицал и желание. А не случится ли так, что еще через сутки…
На четвертом этаже на пожарную лестницу вышел человек в форме служащего и протопал, не глядя, мимо Роланда, мимо Эвана и лишь в некотором отдалении, но так, чтобы его наверняка услышали, буркнул:
— Опять эти пидоры на лестнице.
Если у него и было, что к этому добавить, оно потонуло в бешеном хохоте Роланда.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Так куда же он делся? — спросила Ребекка, подавая высокие бокалы с равным количеством бледно-зеленой жидкости и кубиков льда.
Роланд осторожно отхлебнул и скривился: травяной чай со льдом. Прекрасно. Собирался же он прихватить на обратном пути пару банок пива; вот теперь и расплачивается за провалы памяти.
— Он переехал в другой отель? — Ребекка устроилась на полу, прислонившись спиной к дивану и устремив взгляд на Эвана, сидевшего на подоконнике.
— Вряд ли. — Эван отпил длинный глоток с видимым, как отметил Роланд, удовольствием. — Наверное, поселился в частном доме.
Ребекка выкатила глаза.
— Но кто ж его пустит?
Эван вздохнул.
— Ты не представляешь, Леди, сколько людей были бы рады его принять. Он может прикидываться очень приятным.
— Предоставь мне комнату для гостей, и получишь свою долю, когда мы их сделаем! Так, что ли? — предположил Роланд.
— Что-то вроде этого, — кивнул Эван. Он повернулся к окну и тихо произнес: — «Опять берет Его диавол на весьма высокую гору, и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если падши поклонишься мне».
