Концерт окончен. Кэт явно хочет, чтобы я проводил ее, но я прощаюсь.
– Увидимся завтра в конторе, тогда и поговорим про концерт, – обещаю я.
Публика рассаживается по машинам. Один за другим шикарные лимузины, отражаясь в мокром асфальте, едут к особняку губернатора.
Над городом висит низко затянутое тучами небо. В особняке губернатора ярко горит свет. Я стою неподалеку и посматриваю то на часы, то на входную дверь. Без десяти одиннадцать. Хорошо, что улица безлюдна. За армированным, пуленепробиваемым стеклом входной двери появляется хозяин, поворачивает ручку, собираясь покинуть дом. Но дверь не открывается. Неудивительно, ведь я залил в замок быстротвердеющий клей. И не только в этот замок. Точно так же замурована и дверь в каморку с взрывчаткой. А до взрыва десять минут. Я примерно представляю, что сейчас творится в голове у хозяина дома. Лицо его перекашивает страх. Он рвется наружу. Но почему он не бежит сломя голову в подвал? Вот чего я не могу понять. Он-то не знает еще, что и там его ждет «мертвый» замок.
Стекла пуленепробиваемые, на окнах решетки. Все это должно было уберечь его жизнь, усилить его безопасность. Но теперь неприступный особняк превратился в западню. Губернатор замечает меня, узнает, машет рукой, что-то кричит, наверное, зовет на помощь. Сквозь толстые бронированные стекла я не слышу его голоса. Я просто машу ему на прощание рукой, разворачиваюсь и ухожу. Мерзавец не имеет права на жизнь. Нет ничего страшного в том, что вместе с домом сегодня взорвется и десяток других мерзавцев. Правда, на их месте быстро появятся новые.
Старик Тони так и не приехал. Ему повезло. Я даже немного рад за него. Все-таки человек старой закалки. Теперь таких уже не делают…
Додумать я не успеваю. В соседнем квартале гремит взрыв. Слышится грохот обваливающихся стен. Несмотря на сильный дождь, от того места, где стоял особняк губернатора, наплывает густое облако пыли. Буквально через десять секунд звонит мой телефон.
– Да, Кэт.
– С вами все в порядке, босс?
– Если ты о взрыве, то это взлетел на воздух особняк губернатора. А со мной все в порядке.
Милая она, моя секретарша…
…Утром мы не успеваем обменяться с Кэт новостями. В контору входит Алиса. Она меряет Кэт взглядом, и по глазам становится понятно, что удовлетворена сравнением в свою пользу.
– Могу я поговорить с мистером Брауном? – спрашивает вдова губернатора.
– Кэт, иди, погуляй с часок, – говорю я секретарше.
Мы остаемся с Алисой одни – только сейчас замечаю на ее голове шапочку с траурной вуалью. На стол женщина кладет деньги.
– Я же говорил тебе, что денег не надо.
– Теперь я богата. Все миллионы бедного Амброза перейдут ко мне, – произносит она чувственно. – Но это лишь часть того, что можем иметь мы, снова объединив усилия. У тебя есть запись убийства – компромат на оставшихся в живых «отцов города». Если грамотно надавить на них, то мы сможем управлять ими, получить настоящую власть и большие деньги. Как ты? Согласен?
Она сидит, закинув ногу за ногу. Из-под среза юбки белеет упругое бедро. Его сжимал покойный губернатор, сжимал в порывах страсти, теряя голову, и я. Сколько еще мужчин сжимали эти бедра? Скольких она сама сжимала ими?
Алиса улыбается. Она знает себе цену. И только тут до меня доходит, что взрывчатку в свой особняк привозил не губернатор, а она сама. Амброз О’Хара ничего не знал о предстоящем взрыве. Не удивлюсь, если эта стерва сама порекомендовала мужу мои услуги как частного детектива, собрав по знакомым сведения о методах моей работы. Алиса же и отправила на тот свет прежнего хаусмастера, чтобы освободить мне вакансию. Она все предвидела наперед, дергала за ниточки, управляя и мной, и мужем.
Она добилась того, чего хотела. У нее теперь железное алиби. В день взрыва ее вообще не было в городе. А теперь она хочет большего. Хочет того, чего желал ее муж.
Ну, что мне ей сказать? Даже не знаю, надо подумать.
Новелла 3
Нередко можно услышать от женщин: «Как жаль, что я не родилась мужчиной!» От меня – Мэвис Клер – вы такого не услышите никогда, что бы ни случилось в этом грязном и безумном мире. Я счастлива, что родилась и умру женщиной. Мужчины гордятся собой, потому что уверены, будто это они трахают своих подружек. Со мной такой номер не пройдет. Не они трахают меня, а я их, потому что я – проститутка. Все правильно, люди платят деньги за то, чтобы кто-то другой делал работу за них. Мужчины мне платят, но я не пойду спать с тем, кто просто тупо предложит мне больше денег. Я всегда оставляю за собой выбор и не посвящаю в свою тайну того, кого этот выбор касается.
Бэйсин-Сити – гиблое место. Тут аромат порока всегда замешан на испарениях смерти. Но если ты родилась и выросла здесь, то это лучшее место на земле. Только тут ты стоишь ровно столько, сколько достойна стоить. Ни центом больше, ни центом меньше. Никто не сделает для тебя скидку, не пожалеет, не придет просто так на помощь. Просящий, жалующийся на жизнь в нашем Городе Пороков так же неуместен, как гроб с покойником на свадебном столе.
Темнота ночи окутывает улицу. Над асфальтом проплывают рваные клочья тумана. В воздухе висит странный сплав запахов, в котором можно различить оттенки застоявшихся нечистот, сухой травы и поджариваемого солода, наплывающий волнами от пивоварни «Старый рейнджер». Ей уже больше ста лет. Когда-то она находилась за городской чертой. Тогда Бэйсин-Сити был еще благопристойным городишкой и вмещался в границы теперешнего Старого Города.
Тень от фонаря перечеркивает тротуар и косо ложится на стену. Мерный цокот моих металлических шпилек гулко отзывается на пустынной улице и тянется за мной звуковым шлейфом. Время еще есть. Я приехала немного раньше, чем следовало. Ярко освещенный вход в бар «Пушистая кошечка» замыкает перспективу Грин-стрит. Здесь, в южном пригороде, можно особо не опасаться, что тебя изнасилуют, ограбят или зарежут просто ради развлечения. Тут порядок держит мафия. Так что район считается вполне добропорядочным и безопасным. Работать тут одно удовольствие.
Достаю свой любимый узкий портсигар на десять тонких дамских сигарет. Узкие, тонкие вещи всегда стройнят их обладательницу. Щелкаю зажигалкой. Из-под колесика выскакивает веер искорок, но огонек так и не появляется.
– Вот же черт.
Другая на моем месте трясла бы зажигалку, крутила колесико, проводила другие бессмысленные манипуляции. Но я не люблю зря тратить энергию и излишней суетой повышать энтропию вселенной. Просто подношу зажигалку к уху и нажимаю клавишу. Шипения не слышно. Все, газ некстати кончился. Бесполезная теперь для меня зажигалка летит в решетку ливневой канализации, проваливается между прутьями.
Футах в ста от меня под кирпичной стеной устроился на смятых картонных коробках бездомный. Все его имущество хранится в проволочной каталке, позаимствованной в супермаркете. Ее теперешний хозяин зачем-то привязал разлохмаченной веревкой к трубе. Неухоженный мужчина спит и даже похрапывает, задрав давно не чесанную бороду к невидимым звездам. Недопитую бутылку с виски он любовно прижимает к груди.
