– Кто-нибудь когда-нибудь видел такую Диану? – воскликнула Эбби, тоже хохоча.
– Это все Джудит! – удалось мне выговорить сквозь смех. – Сама без зазрения совести вытворяешь невесть что и при этом требуешь, чтобы тебя называли “тетя Джудит”?
– Слушай, я просто стараюсь держать марку.
Эдвард подошел ко мне. Ему тоже было весело. С тех пор как мы с ним встретились здесь во второй раз, я впервые увидела его спокойным и улыбающимся. Я предпочла отвести глаза. Мой взгляд упал на Деклана, который пристально смотрел на меня, по-прежнему вися на шее у Джудит. Он широко улыбнулся мне.
– Здравствуй, Деклан, – сказала я, держась в стороне.
– Ладно, детки, за работу! Девочки готовят, а Эдвард пусть сделает настоящие фото! – распорядилась Эбби.
Он уставился на нее, как на инопланетянку.
– Хоть раз используй свой талант на благо семьи. Доставь мне удовольствие.
– Только ради тебя, – проворчал он.
Эдвард отправился к двери, и тут его позвал Деклан:
– Папа, погоди!
Мы все повернулись к нему. Он извертелся в объятиях Джудит, пытаясь возвратиться на твердую землю. В конце концов она его отпустила.
– Можно я помогу тебе? – попросил он Эдварда, направляясь к нему.
– Пошли к машине.
Улыбка, которую Деклан послал отцу, была полна любви. Несколько минут спустя он ассистировал Эдварду, подавая нужную аппаратуру. Дурачества Джудит и вид счастливой Эбби избавили меня от дискомфорта, вызванного присутствием папы с сыном. Ну, или, по крайней мере, помогли как-то справиться с ним. К нам присоединился и Джек, который раздал всем кружки гиннесса. Он присел к столу и чокнулся с женой. Деклан со смехом вертелся рядом. Джудит прибрала, а я взялась за мытье посуды. Мы болтали без умолку – обо всем и ни о чем, просто радуясь тому, что вместе. Покончив с кастрюлями и мисками, я прислонилась к столу и стала прихлебывать пиво. В какой-то момент я поймала на себе взгляд Эдварда, и время для меня остановилось. Попробовала отвести глаза, но не смогла. О чем он думает? Я не могла разобраться даже в мыслях, клубившихся в моей собственной голове. И тут у него заходили желваки, и прозрачный шар, накрывший нас, лопнул. Эдвард отвернулся в поисках сына: Деклан смотрел не отрываясь на лежащий на буфете фотоаппарат отца словно на вожделенное сокровище.
– Не трогай, его легко сломать.
На лице мальчика отразилось разочарование. Оно усилилось, когда отец отправился прятать аппаратуру в машину, не попросив его помочь и не сказав никому ни слова. Эдварда долго не было, и Деклан, судя по всему, забеспокоился. Он неотрывно глядел на кухонную дверь, вздрагивал при любом шорохе, чувствовалось, что он натянут как струна. Когда он услышал, что отец возвратился в дом, его лицо разгладилось и улыбка вернулась.
Мы пошли к столу, и Деклан потребовал, чтобы я села рядом с ним. Мне не удалось придумать, как отказать ему. В конце концов, позавчера я и не такое вытерпела. Эдвард собрался отругать сына, но я его остановила.
– Все в порядке, – улыбнулась я.
За ужином нам было весело, мы были предупредительны друг к другу, словом, настоящий семейный вечер. Жизнь не пожалела никого за этим столом, а моим друзьям в последнее время было совсем тяжело из-за болезни Эбби. Но вопреки всему, они старались держаться, примириться с тем, что свалилось, радоваться маленьким моментам счастья. Такая вот смесь инстинкта самосохранения и фатализма. Они приняли меня вместе со всеми моими проблемами и продолжали оставаться со мной. Я одна из них, и мне хорошо с ними. С другой стороны, какая-то часть меня хотела, чтобы мне не было так легко и приятно – слишком трудным будет близящееся расставание. В Париже, чтобы продолжать жить, мне необходима уверенность в том, что с прошлым покончено. А когда я окажусь вдали от них, воспоминания о часах, проведенных вместе, будут разрывать мне сердце. Парадоксальный эффект встречи после долгой разлуки. Джудит прервала мои мысли:
– Рванем потом в паб?
– Как скажешь.
– Ни за что не упущу возможность зажечь с тобой! Но давай договоримся: ты не будешь устраивать то, что в прошлый раз.
– Если бы ты обошлась без напоминаний, я была бы тебе признательна.
Однако ее ехидная ухмылка подсказывала, что Джудит на этом не остановится. Она толкнула локтем Эдварда:
– Помнишь, братишка, как нам пришлось ее вытаскивать?
Он пробурчал что-то невнятное. Как и я, он все прекрасно помнил.
– Дети, рассказывайте, – вмешалась Эбби, сгорая от любопытства, словно ребенок.
– Диана на ногах не стояла, Эдвард начистил морду перцу, который заглядывался на нее. Потом ему пришлось положить Диану на плечо и вынести из паба. Можно было умереть со смеху: она размахивает руками, как ненормальная, и ругает его почем зря, а Эдвард глазом не моргнет и хранит железную невозмутимость.
Эбби и Джек внимательно посмотрели на нас, а потом расхохотались. Мы переглянулись, смутились для порядка, а затем присоединились к всеобщему смеху.
– А что такое начистить морду? – спросил Деклан.
– Подраться, – объяснила Джудит.
– Вау, папа, ты дрался?
– Если бы только один раз… – подключился Джек. – Твой папа, малыш, дрался уже в твоем возрасте.
– Зачем ты ему это рассказываешь? – возмутился Эдвард.
– Ты меня научишь, папа?
Отец и сын повернулись друг к другу. Впервые Эдвард окинул Деклана ласковым взглядом. Потом обратился к сестре:
– Отправляйтесь прямо сейчас, если хотите, а я здесь приберу.
Он встал, погладил сына по волосам и попросил помочь убрать со стола. Это было сильнее меня: я следила за ними, пока они не скрылись на кухне. Джудит откашлялась:
– К безумствам готова?
– А то!
Мы по очереди обняли Эбби и Джека, а они горячо поблагодарили нас за прекрасный вечер. Эдвард и Деклан вышли из кухни, Джудит подошла к ним и поцеловала, а я просто помахала.
– Будьте осторожны, – призвал нас Эдвард.
– Тебе не придется драться, гарантирую, – усмехнулась я.
И в тот же момент пожалела о сказанном.
Мы влетели в паб вприпрыжку и со смехом. Оказавшись внутри, я не удержалась от мысли вслух:
– Как же здесь хорошо!
– Я знала, что ты вернешься, – поддразнила меня Джудит.
Бармен за стойкой поднял руку, приветствуя нас. Мы подошли. Мест не было, но проблема решилась в мгновение ока: он просто предложил двум клиентам освободить для нас табуреты. Ни о чем не спрашивая, налил нам по пинте гиннесса. Здесь царила атмосфера, привычная для субботнего концерта. Выступавшая в пабе группа, к всеобщей радости, играла знакомые всем шлягеры. Мы повернулись лицом к залу и присоединились к остальным посетителям, распевавшим во все горло. Я снова оказалась в обстановке, которая так мне нравилась… и которой я недостаточно насладилась в прошлом году.
