– Прощай, я больше сюда не вернусь, я нашел другой путь к дому, чтобы не проходить мимо.
– Мне очень жаль, прости.
– Хватит тебе извиняться. Я не жалею ни о том, что встретил тебя, ни о том, что мы пережили вместе. Я бы предпочел, чтоб все закончилось по-другому, но ничего не поделаешь… такова жизнь.
Последний взгляд – и он вышел. Оливье исчез из моей жизни. Любила ли я его? Я чувствовала привязанность, нежность, но что до любви… Если бы я снова не встретила Эдварда, возможно, мои чувства к Оливье получили бы развитие. Или я бы просто не пыталась разграничить реальность и свои ощущения. Этого мне никогда не узнать. Но я знаю наверняка, что все мои воспоминания, связанные с ним, стали совсем размытыми, плохо различимыми. Зато яркими вспышками я вижу все появления Эдварда в моей жизни, минуты, проведенные с ним и моей ирландской семьей. Когда я о них думаю, сердце начинает биться быстрее, я наконец-то обретаю настоящий душевный покой и полноту жизни.
Следующий месяц изрядно измотал мне нервы. Потенциальные покупатели сменяли друг друга, но их визиты оканчивались ничем. Ни одного предложения. Я приходила в отчаяние и теряла терпение, а риелторы злились на Феликса, считая его виновным в неудачах. Действительно, помощи от него было мало, хотя он убеждал меня, что намерен работать в “Счастливых людях” и при новом хозяине. Стоило появиться в дверях потенциальному покупателю, как Феликс становился невыносимым, едва снисходил до ответов на вопросы, а то и посылал претендента. И при этом обслуживал клиентов кое-как. Единственный раз он разговорился и включился в обсуждение – когда речь зашла о его любви повеселиться и подольше поспать. Я не могла поставить его на место, поскольку никогда не вела себя с ним как хозяйка, а всегда воспринимала в качестве компаньона. Как я могла изменить поведение в тот момент, когда все бросала?! Я и так причинила ему достаточно боли. Зато риелторы вплотную познакомились с моим скверным характером, когда предложили вычеркнуть Феликса из договора купли-продажи. Пока что кафе принадлежит мне, и я намерена оставаться его хозяйкой до последней минуты. Не будет “Счастливых людей” без Феликса, только так я могу сохранить хоть какой-то намек на свое присутствие, не совсем порвать со “Счастливыми”; к тому же я хочу защитить Феликса.
И вот наступил день, когда мне сообщили, что сегодня состоится визит последней надежды. За несколько минут до прихода потенциального покупателя я отозвала Феликса в сторону.
– Прошу тебя, веди себя прилично… Не пытайся отсрочить неизбежное…
– Я плохой мальчик, знаю…
Я обняла его, он сжал меня изо всех сил. Наконец-то прежний Феликс начал возвращаться. Пусть и очень медленно. Звякнул колокольчик, Феликс бросил на дверь мрачный взгляд и отпустил меня:
– Пойду курну.
Он протиснулся мимо риелтора и его клиента, пробормотав что-то вроде “здравствуйте”. Битва еще впереди! Я натянула на лицо любезную улыбку и пошла навстречу гостям. Риелтор выразительно округлил глаза, намекая на более чем вероятные проблемы с Феликсом, но я сделала вид, что ничего не заметила, и протянула руку мужчине, стоявшему рядом и оглядывавшемуся по сторонам.
– Здравствуйте, месье, рада приветствовать вас в “Счастливых людях”.
У него было железное рукопожатие, и он смотрел на меня не мигая сквозь стекла очков Clubmaster. Он был слишком серьезным, слишком безупречным для “Счастливых”: явно сшитый на заказ костюм, внешность добропорядочного и хорошо воспитанного джентльмена.
– Фредерик. Очень приятно. Диана? Я не ошибся?
– Нет…
– Не возражаете, если я спокойно осмотрюсь, а потом мы поговорим?
– Чувствуйте себя как дома.
– Пока я только гость, и мне необходимо ваше разрешение.
Он расхаживал по кафе около получаса, не обращая внимания на риелтора, который суетился возле него. Тщательно исследовал каждый уголок, перелистал несколько книг, погладил деревянную обшивку стойки, понаблюдал за улицей через стекло витрины. Он еще не закончил свою экскурсию, когда Феликс соизволил вернуться с перекура. Они переглянулись, и мой лучший друг встал на свое место за стойкой. Фредерик подошел и сел на барную табуретку.
– Я с вами буду работать?
– Похоже на то, – ответил мой лучший друг. – У меня нет настроения участвовать в допросе.
Ну опять!
– Я уже знаю все, что мне нужно, – сообщил ему Фредерик, не расставаясь со своей улыбкой.
Судя по всему, Феликсу не удалось его шокировать. Сделав знак риелтору, Фредерик встал, вышел вместе с ним, и они довольно долго простояли перед витриной, что-то обсуждая.
– Ничего не мог с собой поделать, Диана…
– Могло быть и хуже, ты хоть немного постарался. Не сказал, как это было в прошлый раз, что нюхаешь кокаин со стойки.
– Разве я это говорил?
Фредерик открыл дверь и обратился ко мне:
– Обычно так не делается, но я хотел бы поужинать с вами, поговорить о “Счастливых людях” и получить необходимую мне информацию. Можем сделать это сегодня вечером? Я за вами заеду?
– Э-э-э…
– В восемь вечера.
Он бросил взгляд на Феликса и ушел.
– Что это за тип? – возмутился Феликс. – Твоему ирландцу не понравится, вот уж точно.
И он расхохотался.
– Вполне возможно. Но зато, по крайней мере, ты развеселился.
Я ушла от неприятного разговора с Эдвардом, отправив ему краткую эсэмэску:
Ужинаю с покупателем. Позвоню позже.
И отключила телефон. В 20:01 явился загадочный Фредерик, величественно проигнорировал Феликса и увел меня. Мы шагали молча и на некотором расстоянии друг от друга, пока не дошли до ресторана на площади Марше-Сент-Катрин, где он заказал столик. Несмотря на его, мягко говоря, странное поведение, я сразу почувствовала себя с ним комфортно. Он кратко представился: бывший чиновник высшего ранга в министерстве обороны, с солидными накоплениями в банке и без семьи, которую нужно содержать. Он планировал круто изменить жизнь, не покидая Париж, который был частью его самого. Потом он стал расспрашивать, как появились на свет “Счастливые люди”. Меня прорвало, и я вывалила перед ним всю свою жизнь: Колен и Клара, непреодолимое горе, бегство в Ирландию, Эдвард, его характер, его любовь, моя любовь к нему, сын, недавно появившийся у Эдварда, мое решение все бросить и начать вместе с ними с нуля.
– А Феликс? – Он резко прервал мои излияния.
Я углубилась в новое описание этого аспекта моей жизни, и его внимание удвоилось. В заключение я объяснила ему, как сильно ранят Феликса продажа “Счастливых людей” и мой отъезд, но при этом не скрыла от него правду:
– Если вы купите “Счастливых”, вначале вам может быть с ним сложно, но прошу вас, проявите терпение, он потрясающий, он часть “Счастливых”, их душа в большей мере, чем я.
