— Из твоего тона я могу предположить, что тебе не нравится то, чем ты занимаешься? Ты не хотела быть журналистом?
— Напротив, я сама выбрала эту специальность. Мне ужасно нравилось писать статьи в институте, и я думала, что в журнале все будет так же.
— Но?
— Я пишу для колонки «Отдых и путешествия».
— Это же хорошо.
— Как говорят мои подруги: тяжело писать о путешествиях, если ни разу не покидала свою страну. И вот я уже год пишу статьи по путеводителям и форумам и каждый раз выслушиваю кучу критики в свой адрес.
— Разве ты не можешь летать по всему миру, чтобы писать о разных городах?
— Могу, — я опускаю глаза.
Адан внимательно смотрит на меня, пока, осознав, не произносит:
— Но ты боишься.
Поднимаю голову и смотрю на него своими синими глазами, так как знаю, что не встречу презрения в его взгляде.
— Знаешь, — почти шепчет он, — я рад, что ты трусиха.
Непонимающе смотрю на него.
— Если бы не эта твоя черта, возможно, мы бы никогда не познакомились.
Я улыбаюсь, смотря в уже такое родное мне лицо, которое приближается к моему, и он целует меня, нежно, как в первый раз.
Ближе к вечеру мы посетили музей изящных искусств Валенсии, и вот, когда солнце село, он решил повести меня на пляж. Именно тогда, когда людей на нем больше не было. Мы, сняв обувь, идем по берегу, погрузив ступни в теплую воду.
— Если хочешь, мы можем искупаться, — предлагает Адан.
— Заманчиво, — смотрю, улыбаясь, на него, — но все же предпочитаю остаться сухой, так как не знаю, куда ты отведешь меня дальше.
— Правильно.
Пройдя несколько километров по берегу, мы поднимаемся на набережную, и Адан ведет меня на летнюю площадку уютного ресторанчика. Мы ужинаем в сопровождении живой музыки.
— Так откуда у тебя такая растяжка? — неожиданно спрашивает меня он.
— Что? — не сразу поняв, о чем он, смотрю на него.
— Я вспомнил, что хотел тебя спросить о том конкурсе в квесте. Ну, ты помнишь?
— А, ты о тех позах, которые обещал попробовать, но, если мне не изменяет память, мы так и не изобразили, — кокетливо беру бокал и делаю глоток, смотря ему прямо в глаза.
— Куколка, тебе стоит только попросить, — поддерживает мою игривость он, — и мы сможем попробовать их все!
— Заманчиво, — кусаю я губу.
— Так все же ты мне ответишь?
— Я с детства занималась балетом, и сейчас посещаю танцевальную студию.
— Так ты балерина?
— Увы, несостоявшаяся, — с ноткой досады отвечаю я.
— Можно узнать, почему?
— Разве не понятно?
— И чего же ты испугалась?
— Как и любой подросток — провалиться на пробах и опозориться!
К нам подошел официант с нашим заказом, и я ужасно обрадовалась, что, возможно, разговор окончен. Но, увы, как только он отошел, Адан продолжил свои расспросы.
— Так ты даже не попробовала?
— Почему же? — не знаю, почему, мне впервые не хочется открыться ему. — Я прошла предварительный отбор в своей стране, и оставалось лишь слетать в Англию и пройти его там.
— Так ты испугалась лететь?
— Нет.
Смотрю на него, понимаю, что ему интересно, и решаюсь все-таки рассказать.
— Помнишь, я тебе упоминала о старшем брате?
— Да.
— Так вот, мой брат Джон все мое детство поддевал меня с каждым моим увлечением. И чем бы я не занималась: рисованием, пением или танцами — всегда звучала одна и та же реплика: «Ты же неудачница, Миа! Зачем ты вообще тратишь на это время?» Каждый раз от его замечаний во мне просыпался бунт доказать, что это не так, — я остановилась, — но ты знаешь, когда даже близкие тебе люди не верят в тебя, через время ты сам начинаешь в себе разочаровываться.
— Я тебя никогда не пойму, — говорит Адан, — поскольку в моей семье мы с братом должны были быть и были лучшими во всем. Наши родители всегда твердили нам: «Только лучшие добиваются чего-то!»
— Быть может, если бы у меня были родители, как у тебя, ты бы сидел сейчас за столом с примой, — улыбаюсь я.
— Даже хорошо, что ты не прима.
— Почему?
— Ужасно не люблю делиться с кем-то.
— Так вы собственник, сеньор Морр? — наклонившись вперед, смотрю на него, нависая над столом.
— Еще какой, — так же наклонился он мне навстречу.
— Но я в твоем распоряжении лишь на время?
— Это да, — ухмыляется он, — но как ты быстро попалась?
— Попалась? — мое лицо полно изумления.
— Скажи мне, когда тебя начало тянуть ко мне?
— Тянуть?
— Да! Когда ты впервые захотела меня?
— Ты хочешь услышать правду?
— Конечно.
— Наверное, когда я открыла ночью дверь и встретила тебя, лунатика, в первый раз.
Вижу, как его глаза расширяются от моих слов.
— Еще, когда ты привез меня тогда к себе домой, я была готова заплатить тебе чем могу за твое внимание. И чем больше ты держал меня на расстоянии, тем больше меня, как ты говоришь, тянуло.
— Я просто идиот!
— Не могу не согласиться, — улыбаюсь я.
Глава 15
Ягуар останавливается, Адан помогает мне выбраться из машины и отправляется к багажнику за чемоданами. Мы идем по деревянной пристани, солнце легко обогревает ранними лучами. Я иду впереди, так как Адан везет наши чемоданы, решаю остановиться, поскольку не знаю, какая из яхт наша.
— Видишь того милого мужчину? — говорит он, когда я к нему поворачиваюсь, показывая вперед. — Это наш капитан.
Возвращаюсь в свое первичное положение и смотрю вперед себя: буквально через три судна на задней части яхты стоит высокий загорелый мужчина с аккуратной бородой, в тельняшке и белых брюках, и, наслаждаясь, курит трубку. Вижу цель и направляюсь к ней. Как только мы подходим, незнакомый капитан радушно нас приветствует:
— Доброе утро и добро пожаловать на борт!
Слышу родную речь и теперь, внимательно его разглядев, понимаю, что он не испанец.
— Здравствуйте.
— Привет, Пес, — обращается к капитану Адан, и на моем лице отображается непонимание. — Миа, это наш капитан Пьер, для друзей — просто Пес. Пес, это Миа.
— Приятно познакомиться, Миа.
— Мне тоже.
— Давай я помогу тебе с багажом, — обращается Пьер к Адану, перед этим подав мне руку, помогая взобраться на борт.
