А. Труайя по этому поводу пишет:
«Уверенный, что ставит на хорошую лошадь, Бернар-Франсуа старался не обращать внимания на слухи, будто долгожданный зять весь в долгах, любит игорные и публичные дома».
Бальзак, которого страшно раздражала самоуверенность Монзэгля, прозванного им Трубадуром, с иронией описывал его так:
«Наш герой сочиняет стихи, он необычайно меткий стрелок и на охоте двадцатью выстрелами убивает двадцать шесть штук дичи… Он превосходно играет на бильярде; он вальсирует, он стреляет, он охотится, он правит лошадьми, он… он… он…»
Лоранс согласилась на такое замужество без особой радости. Да и Трубадур ее явно не любил. На женитьбе настаивал его отец, чтобы этим хоть как-то его остепенить и показать, кто в доме хозяин.
Короче говоря, жених представлял собой весьма жалкое зрелище. Единственное, что мог дать Бальзакам брак с ним, так это принадлежность к дворянству. А. Моруа по этому поводу не может удержаться от каламбура:
«Бернар-Франсуа торопился закончить дело, боясь, как бы этот „орел“
[7]
Монзэгль не нашел себе более выгодной партии».
Согласно брачному контракту, Бальзаки дали за дочерью приданое в 30 000 франков, и на следующий год у них уже был внук, которого «орел» назвал претенциозным именем Альфред.
Глава третья. Мадам де Берни
Мадам де Берни стала для меня настоящим Божеством. Она была одновременно матерью, подругой, семьей, другом, советчицей. Она создала писателя; она утешала молодого человека; она плакала, как сестра; она смеялась, она являлась каждый день, точно благодатная дремота, и усыпляла все горести.
Из письма Бальзака Эвелине Ганской
В середине 1821 года в жизни Бальзака впервые появляется имя мадам де Берни.
Ей в то время было сорок четыре года, и она была соседкой семейства Бальзак — Салламбье в Вильпаризи. Строго говоря, супругам де Берни принадлежали два дома в Вильпаризи: один — непосредственно рядом с домом, где жили Бальзаки (его сдавали одному отставному полковнику), другой дом, купленный графом де Берни в 1815 году, кстати сказать, у разорившихся Монзэглей, был расположен на краю городка, поэтому его жильцов и стали называть «дамы с околицы».
Этот дом отличался от остальных домов Вильпаризи. Он был красиво украшен и богато обставлен, а перед ним находилась ровная песчаная площадка, окаймленная апельсиновыми и гранатовыми деревьями в кадках.
Бернар-Франсуа Бальзак давно знал графа Габриэля де Берни, отпрыска древнего дворянского рода и советника Королевского суда (а еще раньше — Императорского суда). Оба семейства жили по соседству еще в парижском квартале Марэ, но там де Берни относились к Бальзакам с некоторой снисходительностью, а Бальзаки к де Берни — с известной почтительностью и осторожностью. Еще бы, де Берни имели полное право на вожделенную дворянскую частицу «де» и занимали более высокое положение в обществе.
Во времена якобинской диктатуры, 8 апреля 1793 года, Габриэль де Берни женился на мадемуазель Гиннер, дочери арфиста, выходца из Германии, и Луизы де Лаборд, камеристки Марии-Антуанетты. Крестным отцом этой девушки, родившейся 23 мая 1777 года, был сам Людовик XVI, а крестной матерью — королева. Поэтому девочку нарекли Луиза-Антуанетта-Лора. Это звучало пышно, но в обиходе ее звали просто Антуанеттой.
Будучи ребенком, она жила среди придворных и на всю жизнь сохранила изящество и благородство манер. После смерти музыканта Йозефа Гиннера — он умер на тридцатом году жизни — его вдова вторично вышла замуж, на этот раз за генерала-роялиста шевалье де Жарже, одного из приверженцев Марии-Антуанетты, который позднее пытался устроить ее побег из заключения в башне зловещей тюрьмы Тампль.
В обстановке надвигавшихся трагических событий в 1793 году Антуанетту Гиннер, которой исполнилось всего шестнадцать лет, спешно выдали замуж за графа де Берни.
Новобрачные почти тотчас же были арестованы, и лишь падение якобинцев с Робеспьером во главе спасло им жизнь. В 1799 году Габриэль де Берни поступил на службу в ведомство по снабжению армии провиантом (тогда-то он и сделался коллегой отца Бальзака). В 1800 году он стал столоначальником в одном из отделений министерства внутренних дел, а в 1811 году — советником парижского суда.
У супружеской четы было девять детей, двое из них — сын и дочь — умерли. В семье многое не ладилось. Габриэля де Берни мучили недуги, и в пятьдесят лет он казался настоящим стариком. Сварливый, желчный, вечно ворчащий по любому поводу, он с каждым днем все хуже и хуже видел и предоставлял жене право полновластно распоряжаться поместьем, которое она кроила и перекраивала по своему усмотрению; однако муж постоянно попрекал ее, донимал сетованиями и срывал на ней свой гнев.
Объяснялось все это просто: прошлое супругов было омрачено одной весьма прискорбной историей. С 1800-го по 1805 год граф и его жена жили раздельно. В ту пору Антуанетта де Берни страстно влюбилась в одного корсиканца по имени Андре Кампи, и результатом этой связи стало рождение дочери Жюли. Лишь когда ужасный Кампи исчез из их жизни, супруги помирились, внебрачную дочь признали (она стала носить фамилию Кампи), но Габриэль де Берни так до конца и не простил свою жену.
В Вильпаризи, где Бальзак провел вторую половину 1821 года и почти всю зиму 1822 года, он часто встречал мадам де Берни и ее дочерей.
«Барышни в белых платьях и их родители в черном» присутствовали на деревенских праздниках, были они и на крещении ребенка Луизы Бруэ, кухарки Бальзаков. «Дамы с околицы» играли в Вильпаризи роль владетельных особ, и не обратить на них внимания было невозможно.
* * *
Потом Бальзак начал регулярно посещать дом мадам де Берни, где он стал давать уроки ее младшим дочерям. Постепенно молодой человек привык к ее обществу, привязался к ней, она же не упускала случая, чтобы похвалить его способности. Незаметно Бальзаку стало все больше и больше хотеться ей понравиться, завоевать ее благосклонность. И хотя успех казался ему недостижимым, он, сам того не заметив, вдруг заболел, и это оказалось болезнью любви, самой необъяснимой и неизлечимой из всех болезней.
Мать сразу догадалась, что ее Оноре влюблен, ведь у мадам де Берни была прелестная дочурка по имени Эммануэль. Она и правда была очень хороша собой. Даже двадцать лет спустя Бальзак помнил о ней и характеризовал ее так:
«Она была изумительной красоты, настоящий индийский цветок!»
Мадам Бальзак была счастлива. Семейство де Берни занимало гораздо более высокое положение в свете и было очень состоятельным. Не то что какие-то там Монзэгли. Женившись на Эммануэль, ее Оноре немедленно занял бы видное положение в обществе. Что еще нужно матери, чтобы считать, что жизнь прожита не зря…
Но все оказалось совсем не так, как думала мадам Бальзак. Вот что пишет об этом С. Цвейг:
