— Она ужасно плакала, была столь ослаблена рыданиями, что я еле довел ее до алтаря, мне казалось, что она коченеет в моих руках.
Старик Валевский также внес свой вклад, признав, что «питал подозрения к своей жене, которая якобы супружеской верности не блюла».
О благополучном разрешении процесса позаботился и французский посланник в Варшаве Доминик де Прадт. Ему было строжайше предписано оказывать графине Валевской всевозможнейший почет, который обычно оказывался только принцессам или официальным фавориткам. Скорее всего, так оно и было: император «поручил» Марию де Прадту, и знаки внимания, оказываемые ей этим дипломатом, заставили бурлить весь варшавский свет. Это довольно подробно описывает Анна Потоцкая:
«Графиня Валевская под предлогом семейных дел летом приехала в Варшаву. Так как она никогда не занималась своими делами, да притом ее маленькое поместье было сдано в аренду, то нетрудно было догадаться, что ее приездом руководила исключительно надежда быть вызванной в главную квартиру, но со времени своей женитьбы Наполеон избегал всякого повода к упреку в легкомысленном поведении.
В продолжение тех нескольких дней, которые красавица провела в Варшаве, де Прадт считал своим долгом обращаться с ней, как со второй императрицей, и оказывал ей предпочтение перед всеми дамами. Во время парадных обедов ей первой подавали кушанья, она занимала почетное место, ей оказывались всевозможные знаки внимания. Это оскорбляло знатных вдов и производило дурное впечатление на мужей других дам, а молодые женщины, мало заботившиеся о сохранении этикета, открыто смеялись над экстазом, с которым архиепископ не сводил своего лорнета с белых полных рук графини <…>
Назойливое поведение де Прадта послужило причиной того, что красавица внезапно покинула Варшаву.
По-видимому, окружающая обстановка ее сильно стесняла, и она предпочла запереться в своем скромном убежище и здесь ожидать конца событий».
Гертруда Кирхейзен весьма точно расставляет все точки над «i» и объясняет настроение графини Валевской следующим образом:
«Это отнюдь не понравилось Марии и глубоко возмутило ее чуткую и тактичную натуру. И поэтому она уехала из Варшавы».
* * *
Некоторые историки придерживаются мнения, что Мария оставалась в Валевицах до самого трагического конца похода Великой армии в Россию. Существует даже легенда, будто побежденный император французов при отступлении сделал крюк, чтобы специально остановиться в Валевицах, и провел ночь со своей возлюбленной.
Анна Потоцкая в своих «Мемуарах» опровергает эту версию. Она пишет:
«Привожу здесь довольно любопытный, но малоизвестный рассказ. Проезжая мимо городка Лович, Наполеону вздумалось свернуть с дороги и заехать к графине Валевской, которая, как я уже упоминала, жила уединенно в своем замке. Коленкур, которому император сообщил свое намерение, энергично восстал против этой причуды влюбленного, смело указав на неприличие подобного поступка и упирая главным образом на то впечатление, которое произведет подобная ветреность на императрицу. И прибавил, что никто и никогда не простит императору, покинувшему свою армию в минуту поражения, его легкомысленного поведения.
Император несколько минут дулся, но, будучи слишком справедливым, чтобы сердиться на того, кто только что доказал ему еще раз свою преданность и благоразумие, выразил Коленкуру свою любовь и уважение, что делало честь им обоим. Полковник Вонсович, сидевший в этом же экипаже и бывший свидетелем той сцепки, рассказывал мне ее потом самым пикантным образом».
Графине вторит Гертруда Кирхейзен:
«Во время бегства из России Наполеон вспомнил о своей возлюбленной, которая жила в своем поместье воспоминаниями о счастливых днях любви к императору. Когда он проезжал через деревню Лович, в воеводстве Рава, он хотел даже сделать крюк, чтобы навестить Марию. И понадобилось все красноречие главного шталмейстера Коленкура для того, чтобы отговорить императора от рискованного плана, который мог вовлечь его в большую опасность, так как казаки разъезжали по всей стране».
На самом деле все это не так. Жить после официального развода с мужем в Валевицах Мария не могла, а сам генерал Коленкур в своих «Мемуарах», буквально поминутно описывающих его возвращение вместе с Наполеоном из России, не упоминает о Валевской ни разу. Но жизнь легендарных людей всегда обрастает всевозможными историями, и долго еще потом показывали в Валевицах «наполеоновскую» комнату, оклеенную старыми французскими обоями, которую Мария Валевская якобы приготовила для приема своего царственного любовника.
К разочарованию любителей красивых легенд, Мария жила в Варшаве. Там она, кстати, именно в это время познакомилась с одним человеком, которому суждено будет сыграть очень важную роль в ее жизни «после Наполеона». Этот человек был генералом Великой армии, изрубленным русскими казаками. Он находился буквально на грани жизни и смерти, и все думали, что он не выживет, но в Варшавском госпитале он вдруг пошел на поправку и… влюбился в Марию. Впрочем, это отдельная история, и мы расскажем о ней чуть позже.
А пока же, узнав о полном разгроме Наполеона в снегах России, Мария решила как можно скорее возвращаться в Париж. Она уложила вещи, забрала с собой обоих сыновей и горничную и поспешила следом за бросившим остатки своей армии Наполеоном.
Приехав в Париж, она получила приглашение в Мальмезон, где жила бывшая императрица — бывшая жена Наполеона. Мария приехала туда вместе с сыном Александром, которого скучавшая без активной деятельности Жозефина вновь засыпала игрушками и подарками.
В марте 1813 года Валевскую видели в Тюильри на балу. Она была одета, как свидетельствовали очевидцы, «по-польски» — в платье из малинового бархата. Это были последние относительно благополучные дни Империи. Падение Наполеона было уже давно предрешено…
* * *
Для того чтобы Наполеон помнил о ней, Марии не было особой нужды появляться при дворе. Доказательством этому может служить учреждение майората с рентой в 50 000 франков на имя молодого графа Валевского, в случае смерти которого мать его наследовала бы ему. Одновременно с этим император приказал купить для Александра за 137 000 франков особняк на улице Победы, тот самый дом № 48. В такой напряженный для себя момент он собственноручно написал генеральному казначею:
«Предоставляю вам полную свободу действий. Делайте что положено, но делайте это немедленно. Меня прежде всего интересует ребенок, а мать — потом».
Мария обо всем этом ничего не знала, ибо, как пишет Фредерик Массон, «не было на свете другой такой бескорыстной души, как ее».
Глава 23. Падение Парижа. Последняя встреча с Жозефиной
А что делала в это время Жозефина? Она жила в Мальмезоне. Дела Наполеона шли все хуже и хуже, и вот в начале апреля 1813 года он вдруг почувствовал, что его непреодолимо тянет к той, что столько лет была его «добрым ангелом».
И он приехал в Мальмезон, где Жозефина встретила его с трогательной радостью.
