Это действительно так. Альбина, дочь Жана-Андре Вассаля и Анны де Больё, родилась в Париже 19 декабря 1779 года. Ее отец умер в 1795 году, а мать — в 1812 году. А 19 февраля 1797 года она вышла замуж за некоего Луи Биньона. Но очень скоро этот брак был расторгнут, и 18 августа 1800 года Альбина вновь вышла замуж за швейцарского финансиста барона Даниэля Роже. От этого брака у Альбины в 1803 году родился сын.
Бен Вейдер отмечает, что «оба первых брака завершились разводом из-за того, что ни месье Биньон, ни месье Роже не смогли вытерпеть ее многочисленных любовников». Андре Кастело пишет, что «она вела довольно фривольную жизнь» и «всегда была кокеткой». А всезнающий в этом смысле Ги Бретон уточняет, что Альбина «отдавалась любому, кто хотел ее взять».
Наконец, в 1808 году она повстречалась с Шарлем-Тристаном де Монтолоном. Это, как утверждается, была любовь с первого взгляда. Соответственно, Альбина бросила своего второго мужа, и они стали жить с Монтолоном, в результате чего 3 октября 1810 года на свет появился ребенок, которого назвали Наполеоном-Шарлем-Тристаном.
26 мая 1812 года Альбина официально развелась с бароном Роже (по его требованию), а уже 2 июля того же года она тайно вышла замуж за полковника де Монтолона. Почему тайно? Да потому что Наполеон был против этого. Более того, узнав об этом, император рассердился и отозвал Монтолона из Вюрцбурга, написав, что считает подобный союз несовместимым с ответственным постом, который он ему доверил.
* * *
После этого Монтолон уехал в провинцию и стал тихо жить со своей женой, находясь в крайне стесненных материальных условиях. После неудачной кампании 1812 года, в которой Наполеон потерял многих своих офицеров, он приказал Монтолону отправляться в Мец в качестве начальника штаба 2-й дивизии 3-го кавалерийского корпуса. Но Монтолон так и не добрался до нового места службы, сославшись на ранение в ногу, не позволявшее ему долго находиться в седле. Где он его получил, неизвестно, но факт остается фактом: в 1814 году Монтолон занимался формированием временных батальонов в департаменте Луара, а затем отправился во Франш-Конте на соединение с войсками маршала Ожеро. Но, по сути, повоевать ему опять не довелось, а уже после отречения Наполеона он вдруг получил от Людовика XVIII чин генерал-майора (бригадного генерала).
Очень негативно относящийся к Монтолону канадский наполеоновед Бен Вейдер отмечает, что тот был «всегда в поисках денег», что он «присваивал жалованье своих офицеров и солдат и ждал приговора королевского военного суда, когда Наполеон возвратился с Эльбы».
В период Ста дней (5 июня 1815 года) Шарль-Тристан де Монтолон самым неожиданным образом получил от Наполеона подтверждение генеральского звания, а затем сам вызвался сопровождать разбитого при Ватерлоо экс-императора в ссылку на остров Святой Елены.
Что это было, сказать трудно. Другие офицеры Наполеона добывали себе генеральские эполеты годами кровопролитных сражений, а тут вдруг такое благорасположение…
Кстати, тот же генерал Гаспар Гурго, получивший ранения при Аустерлице и под Смоленском, первым вошедший в Московский Кремль и спасший жизнь Наполеону под Бриенном, буквально ненавидел Монтолона и не раз говорил, что он, боевой генерал, никогда не стал бы подчиняться такому «командиру».
* * *
На острове Святой Елены Монтолон проживал в одном доме с Наполеоном и занимался всеми вопросами, связанными со снабжением продовольствием. При этом бывший император, знавший супругу Монтолона как интриганку, вначале относился к ней с опасением. А порой он был с ней и откровенно груб. Например, однажды он сказал ей:
— У вас сегодня плохая прическа. И это ваше платье — оно безобразно.
Генерал Гурго потом записал в своем дневнике, что «мадам де Монтолон покраснела до корней волос».
Он же отмечал, что белокурая Альбина «строит глазки императору, показывает ножку, носит узкие в талии платья», и все это для того, чтобы понравиться, но ей это не удается, ибо «стоит ей снять шейный платок, как всем видна ее морщинистая кожа». Альбину Гурго презрительно называл Монтолоншей, но уже очень скоро и ему пришлось признать, что Наполеон «повелся» и начал принимать ее у себя до раннего утра.
15 декабря 1816 года генерал Гурго сделал у себя в дневнике запись о том, что вечером Монтолон спрашивал, где его жена. А когда ему доложили, что она уже некоторое время находится наедине с Наполеоном, он якобы ответил: «Ах так! Ну что же, очень хорошо, мне и не нужно было срочно ее видеть».
Генерал Гурго был так возмущен происходившим, что однажды заявил Наполеону:
— Я и не предполагал, что у Вашего Величества такой дурной вкус.
На что бывший император в свойственной ему манере ответил:
— Здесь, если нет иного общества, сгодится и общество самки попугая! Даже если я и пересплю с ней, что в этом плохого?
В тот же день, кстати, Гурго захотел вызвать Монтолона на дуэль, но Наполеон в резкой форме запретил ему это делать.
Альбина же тем временем своего, видимо, все-таки добилась. Во всяком случае, ей удалось «растопить лед». К тому же женщин на острове действительно было не так много, а та же мадам Бертран неделями не выходила из своих комнат. Монтолонша же, напротив, активно демонстрировала свое женское начало. Она музицировала, пела, много рассказывала окружающим о своем сыне Шарле-Фредерике, оставленном в Рошфоре у одной из подруг ее матери. В результате после отъезда графа де Лас-Каза ей удалось занять место секретаря, и она с пером в руке воцарилась в личных покоях Наполеона.
Дальнейшее Ги Бретон описывает так:
«Само собой разумеется, события быстро приняли довольно забавный оборот. В перерыве между диктовкой очередных глав своих „Мемуаров“ Наполеон однажды вечером набросился на Альбину, и она была удостоена великой чести прямо на ковре. Впоследствии подобные галантные интермедии вошли в привычку, и преисполненная гордости мадам де Монтолон сделала все, чтобы находящиеся на острове французы были в курсе ее отношений с бывшим императором».
Естественно, это все лишь слова, причем слова не самого серьезного на свете историка. И, конечно же, некоторые исследователи отрицают плотский характер отношений между Наполеоном и Альбиной де Монтолон. Например, Андре Кастело пишет так:
«Ублажала ли она Наполеона? Никаких доказательств на сей счет не имеется, а историку всегда следует оставаться в своих суждениях благоразумным».
Но, как уже говорилось, для многих эта связь была очевидной. В частности, Бен Вейдер утверждает, что Монтолон сам «подталкивал свою жену в объятия Наполеона». Он же отмечает, что с 1819 года Монтолон «участвовал в ночных встречах своей жены с ее молодым любовником Бэзилом Джексоном».
В конце 1815 года Альбине исполнилось 36 лет, но она сохранила всегда отличавшее ее очарование.
Бен Вейдер характеризует ее так:
«У нее красивые голубые глаза, прекрасные волосы и фигура, не оставляющая мужчин равнодушными. Привычная к салонам и светской жизни, она остроумна, умеет нравиться и соблазнять, что, впрочем, и было ее главным призванием. У нее был большой музыкальный талант, она прекрасно пела и играла, фортепиано — ее любимый инструмент. Можно также предположить, что приобретенный в молодости богатый опыт сделал ее очень сведущей в любовных играх.
