ССОРА С ГРАФОМ ДЕ МИРАБО
Находясь в Венсеннском замке, маркиз де Сад познакомился с графом Габриэлем-Оноре Рикетти де Мирабо (Mirabeau), которого арестовали за неуемный разврат и поместили в эту же тюрьму 8 июня 1777 года, продержав там до 17 ноября 1780 года.
Загадочный человек — этот Мирабо. Историк Томас Карлейль описывает его так:
"Во взгляде из-под нависших густых бровей и в рябом, покрытом шрамами, угреватом лице проглядывает природная несдержанность, распущенность — и горящий факел гениальности, подобный огню кометы, мерцающей среди темного хаоса. Это Габриэль-Оноре Рикетти де Мирабо, владыка мира, вождь людей, депутат от Экса!.. Да, читатель, таков типичный француз этой эпохи, так же как Вольтер был типичным французом предшествующей. Он француз по своим помыслам и делам, по своим добродетелям и порокам, может быть, больше француз, нежели кто-либо другой…"
Граф Г.-О. Рикетти де Мирабо. Гравюра XIX в.
Он родился в 1749 году на юге Франции, и в его жилах текла буйная южная кровь (род Рикетти в свое время бежал из Флоренции и поселился в Провансе). Следовательно, он был человеком вспыльчивым, неукротимым, резким.
За свою жизнь Габриэль-Оноре много где успел побывать и повидать всяких людей: он сидел в тюрьмах, помогал завоевать Корсику, дрался на дуэлях и впутывался в уличные драки. Он написал несколько политических эссе, эротические стихи в стиле древнегреческой поэтессы Сафо, книги о прусской монархии, о графе Калиостро, о снабжении Парижа водой. По словам Томаса Карлейля, "он умел сделать своими идеи и способности другого человека, более того, сделать его собой". Он обладал редким даром общительности и умел заставить людей любить себя и работать на себя. Словом, это был прирожденный король!
Он не признавал ни десяти заповедей, ни морального кодекса, ни каких бы то ни было окостеневших теорем и не страдал от избытка скромности. Много лет он сражался с деспотизмом во всех его проявлениях.
Шатобриан, бывший знакомым с ним лично, не щадит его:
"Мирабо будоражил общественное мнение с помощью двух рычагов: с одной стороны, он опирался на массы, защитником которых сделалася, презирая их; с другой стороны, хотя он и предал свое сословие
[12]
, но сохранил его расположение в силу принадлежности к дворянской касте".
Венсеннский замок. Современный вид
В Венсеннском замке гнев маркиза де Сада, как правило, оказывался направленным против охранников, но в 1780 году он вдруг обратил его против своего товарища по заточению. Дело в том, что вспышки ярости со стороны маркиза заставили тюремщиков отказать ему в привилегии прогулок во внутреннем дворе тюрьмы. Кипя от возмущения по этому поводу у себя в камере, он пришел к выводу, что сделано это с таким расчетом, чтобы вместо него там мог гулять граф де Мирабо. Вскоре после этого оба заключенных столкнулись лицом к лицу.
В результате наш герой крикнул, что "виновник его проблем" служит шлюхой для начальника тюрьмы Шарля-Жозефа де Ружемона, и поклялся отрезать негодяю уши, как только они окажутся на свободе. А потом он спросил, как его зовут.
На это граф де Мирабо холодно ответил:
— Мое имя принадлежит человеку чести, который никогда не резал и не травил женщин, и он ударами трости напишет это честное имя на твоей спине, если до этого тебя не подвергнут колесованию.
А потом в своих письмах Мирабо не раз отмечал, как ему неприятно было сидеть в одной тюрьме с таким "чудовищем", как маркиз де Сад. Со своей стороны, в своих работах маркиз тоже упоминал графа причем не иначе как шпиона, подлеца, предателя или невежду.
Оба заключенных так никогда и не помирились, хотя прогулки маркиза де Сада в скором времени возобновились.
Забегая вперед, скажем, что кончил граф де Мирабо плохо. Он говорил, что "нация — это стадо, которое пастухи с помощью верных собак ведут, куда хотят". Безусловно, себя он считал одним из таких "пастухов", но, как и все прочие главари революции, заблуждался. Когда же понял, что он не "пастух", а всего лишь цепная собака, и попытался остановить кровавый ход начатой при его участии революции, это оказалось уже невозможным. И как только настоящие "пастухи" заметили неверность этой их "собаки", они ее немедленно уничтожили.
Говорили, что за крупное вознаграждение и обязательство погасить его огромные долги граф де Мирабо стал секретным агентом королевского двора. Робеспьер, Марат и некоторые другие видные революционеры догадывались о двойной игре Мирабо и резко выступили против него. Однако до внезапной смерти последнего, то есть до 2 апреля 1791 года, эта тайная сделка оставалась недоказанной, и он был похоронен с величайшими почестями. Лишь после свержения монархии были обнаружены документы, подтверждавшие измену Мирабо. В связи с этим его прах, первоначально помещенный в Пантеон, был выброшен оттуда и перенесен на кладбище для преступников в предместье Сен-Марсо.
По словам Шатобриана, "могила освободила Мирабо от клятв и укрыла от опасностей, которых он вряд ли смог бы избегнуть". Хотя укрыла ли? Когда граф умер, врачи, как это обычно и бывает в подобных случаях, не сумели установить точный диагноз и причину его смерти. Заметим, однако, что когда Габриэль-Оноре Рикетти де Мирабо скончался, ему едва исполнилось сорок два года…
В любом случае, маркиз де Сад пережил этого "человека чести" почти на четверть века.
СМЕРТЬ АНН-ПРОСПЕР ДЕ ЛОНЭ
А 13 мая 1781 года Анн-Проспер де Лонэ умерла то ли от оспы, то ли от аппендицита, перешедшего в перитонит. И, судя по всему, какое-то время маркиз де Сад не знал об этом.
Она так и не вышла замуж, хотя с того времени, как они с маркизом были вместе, прошло несколько лет. Печаль по поводу ее смерти стала прерогативой ее матери, мадам Кордье де Лонэ де Монтрёй. И ей, надо признать, трудно было позавидовать, ведь смерть отняла у нее одну из дочерей, а ненавистный зять — другую. Да, она сосредоточила всю свою любовь на внуках, сыновьях маркиза де Сада, но по отношению к нему самому она осталась все так же непримирима, о чем свидетельствуют следующие ее слова: "Он должен оставаться в тюрьме уже потому, что выпущенный на свободу будет только безобразничать".
РЕВНОСТЬ МАРКИЗА ДЕ САДА
Через два месяца, то есть 13 июля 1781 года, Рене-Пелажи де Сад впервые получила разрешение навестить в тюрьме своего мужа. А осенью того же года у маркиза вдруг начались свирепые приступы ревности.
