Из главных впечатлений Марко Поло об Индии можно отметить процесс добычи жемчуга, который описывается у него так, словно он видел всё своими глазами: «Нанятые купцами люди садятся в маленькие лодки и оттуда ныряют под воду, иной уйдет вглубь на четыре шага, а то на пять, и так до двенадцати, и сколько вытерпят, столько времени и остаются там; на дне морском они подбирают раковины, что называются морскими устрицами. В этих устрицах находится жемчуг всех родов, крупный и мелкий; жемчужины в мясе этих раковин. Вот так они ловят жемчуг; и не пересказать, какое его тут множество. Здешний жемчуг расходится по всему свету. Собирает с него здешний царь большой налог и великое богатство. А с половины мая, скажу вам по правде, больших раковин с жемчугом уже более нет; подальше, в трехстах милях, они есть, и ловят их там с сентября до половины октября»
{354}.
А вот еще одно весьма любопытное наблюдение венецианца: «Во всей стране Маабар никто не умеет кроить и шить; круглый год люди ходят тут нагишом. Погода тут завсегда славная, и не холодно, и не жарко, поэтому-то и ходят они голыми; одни срамные части закрывают лоскутом полотна. Как другие, так и царь ходит, но есть на нем вот еще что; ходит он голым, только свои срамные части хорошим полотном прикрывает, да на шее у него ожерелье из драгоценных камней; тут и рубины, и сапфиры, и изумруды, и другие дорогие камни. Стоит это ожерелье дорого»
{355}.
И правда, климат этого региона таков, что средняя температура воздуха там колеблется от 25 °С до 28 °С, а осадки выпадают в основном в конце лета. Но в той же главе книги Марко Поло почему-то сказано: «И такая тут жара, просто диво! Поэтому-то народ и ходит нагишом»
{356}. Согласимся, это как-то не очень вяжется с заявлением, что «погода тут завсегда славная, и не холодно, и не жарко».
Возвращаясь еще раз к описанию острова Цейлон, Марко Поло довольно подробно рассказывает о жизни Будды, которого именует Сергамоном Борканом, что означает «Святой Сергамон» (вторая часть этого имени явно произведена от монгольского слова «бурхан», означающего «бог», «божественный» или «святой»).
«Сергамон, — объясняет Марко Поло, — был первый человек, ему первому сделали идола»
{357}. За время пребывания на Востоке Марко Поло видел множество изображений Будды — деревянных, каменных и нарисованных. И он всех их называет идолами.
Буддизм, как известно, дошел до Хубилай-хана, и тот принял эту веру наряду с другими религиями своей империи. Так вот в Индии Марко Поло познакомился с более древней формой буддизма и был очарован ею. Как пишет Лоуренс Бергрин, «подобно хамелеону, он вновь сменил окраску: Марко-монгол трансформировался в Марко-буддиста»
{358}.
А после этого он попытался передать людям Запада значение Будды, которого он называет столь необычным именем — Сергамон (или Сергамум) Боркан. По мнению Лоуренса Бергрина, «первая часть этого имени — это транскрипция слова “Шакьямуни”. Этот термин из санскрита означает: “святой из царского рода Шакья”»
{359}.
Марко рассказывает: «Был он сыном богатого и сильного царя; жизнь вел прекрасную, ни о чем мирском слышать не хотел и царствовать не желал. Узнал отец, что сын царствовать не желает и ни о чем мирском слышать не хочет; стало ему досадно, и чего только он не предлагал сыну; говорил, что венчает его на царство и полновластным государем сделает; отдавал ему царский венец и одно только требовал, чтобы сын стал царем. А сын в ответ говорил, что ничего не желает.
Увидел царь, что не хочет сын царствовать, разгневался и с горя чуть не помер; да и не диво, другого сына у него не было, и некому было оставить царство. Задумал тогда царь такое: решил он про себя, что заставит сына полюбить всё мирское и возьмет царевич и венец и царство. Поселил он его в прекрасном дворце, а в услужение приставил тридцать тысяч красивых да милых девиц; мужчин там не было, одни девы; они укладывали его в постель, служили ему за столом, по целым дням были с ним, пели ему, плясали перед ним и, как умели, потешали его по царскому приказу; но и они не могли сделать царевича сластолюбивым; остался он целомудренным и жил строже прежнего. Жил он, по-ихнему, свято; был юноша строгий; из дворца никогда не выходил, мертвых не видывал и никого, кроме здоровых; не пускал к нему отец людей старых и расслабленных. Случилось раз, что ехал этот юноша по дороге и увидел мертвеца; ничего такого он не видел, а потому и испугался.
— Что это такое? — спросил он тех, кто был с ним.
— Мертвец, — отвечали ему.
— Как, — сказал царевич, — разве люди умирают?
— Да, воистину умирают, — отвечали ему. Ничего не сказал юноша, задумался и поехал вперед. Проехал он немного и повстречал старика; еле он двигался, ни единого зуба не было у него во рту, растерял он их от старости.
— Что это такое? — спросил опять царевич. — Отчего не может он ходить?
Отвечали ему те, кто был с ним:
— От старости не может он ходить, от старости зубы растерял.
Услышал царевич о старости и смерти и поехал назад во дворец. Решил он про себя, что не будет жить в этом злом мире, а пойдет искать того, кто не умирает и кто его сотворил. Ушел он из дворца и от отца в высокие и пустынные горы и прожил там всю жизнь честно и целомудренно, в великом воздержании; будь он христианин, то стал бы великим святым у Господа нашего Иисуса Христа. Как умер царевич, принесли его к отцу, и, нечего спрашивать, увидел тот сына, которого он любил больше самого себя, мертвым и сильно огорчился. Много он его оплакивал, а потом приказал сделать образ и подобие сына из золота с драгоценными камнями, и велел он всем в своей стране почитать его за бога и молиться ему.
Рассказывают, что умирал царевич восемьдесят четыре раза; в первый раз по смерти, говорят, сделался он быком; умер еще раз и стал конем; и умирал он так восемьдесят четыре раза, и всякий раз делался или собакою, или чем другим, а умер в восемьдесят четвертый раз и стал богом. За лучшего и за самого большого бога из всех своих почитают его язычники. Был он, знайте, первым идолом у язычников; другие идолы от него произошли. Случилось это на острове Цейлоне в Индии. Так произошли идолы»
{360}.
Рассказывая о Малабаре (Мелибаре), Марко Поло предупреждает европейцев об опасности — о местных «морских разбойниках». Кстати, он очень подробно описывает их образ действий. Очевидно, по собственному неприятному опыту: «Из области Мелибар, да еще из другой, что подле и зовется Гузуратом, каждый год более ста судов выходят другие суда захватывать да купцов грабить. Болыиие-они разбойники на море; и жен, и детей берут с собою; все лето в плавании; купцам они много убытков делают. Иные из этих судов отделяются от других, плавают и там и сям, выжидают да подсматривают купеческие суда и всякие гадости чинят. Соберутся словно отряд; один от другого станет милях в пяти; и так расставится судов до двадцати, миль на сто займут море, и как завидят судно с товарами, зажигают огни и подают друг другу знаки; и оттого ни одному судну тут не пройти, всякое перехватят.
