Он «нанизывал» вопрос на вопрос, даже не глядя на внуков. Ему было наплевать на их успехи в школе, на их каникулы и на все прочее. Дела сына интересовали его ровно в такой же степени.
Пауло не был счастлив. Счастливые люди не принимают наркотики и не пьют. На самом деле он очень страдал из-за того, что отец совершенно не воспринимал его. Вернее, воспринимал, но как пустое место. В 1954 году, после тяжелого воспаления легких он оказался на грани смерти. Доктор послал Пикассо телеграмму с просьбой срочно приехать в Канны. Ответа не последовало.
Отвечая на бесконечные отцовские упреки, Пауло всегда говорил, что умеет отлично водить мотоцикл. Он даже принимал участие в мотогонке, стартовавшей из Монте-Карло, и в соперничестве с профессиональными гонщиками пришел к финишу вторым. Но на Пикассо это достижение сына не произвело никакого впечатления.
Франсуаза Жило пишет:
«Думаю, Пауло добился бы многого, не сдерживай его мать. У него было в достатке и ума, и чувства юмора».
Безусловно, говорила она это со слов Пикассо, а тот все проблемы сына валил на Ольгу. На самом же деле, отношения матери и сына были хорошими, и никто никого не сдерживал. Когда Пауло лежал в больнице, Ольге, уже к тому времени частично парализованной и лежавшей с раковым заболеванием в одной из каннских больниц, стало хуже. Пауло был не способен передвигаться и очень переживал, сознавая, что не может находиться рядом с матерью, и та умирает в одиночестве.
Сам он переживет Ольгу на двадцать лет, но умрет, будучи на десять лет моложе ее. Впрочем, об этом будет рассказано позже.
Глава двадцать четвертая. Долг, оплаченный с лихвой
Выше мы говорили, что и Пикассо тоже вольно или невольно воспользовался «романом с двойником» в качестве лекарства от отношений с Франсуазой Жило. В самом деле, практически сразу после ее ухода он познакомился с Жаклин Рок, которая и стала последней любовью художника.
Она родилась 24 февраля 1927 года и была младше его аж на сорок пять лет.
Незадолго до встречи с Пикассо Жаклин Рок развелась с мужем, от которого у нее осталась
[13]
.
Пикассо и Жаклин познакомились в 1952 году в Валлорисе, в гончарной мастерской «Мадура», принадлежавшей Сюзанне Рамье, с которой Пикассо сотрудничал уже много лет.
Эта самая мадам Рамье задолго до того, как Франсуаза Жило ушла от Пикассо, знала об их разладе. Она постоянно «накачивала» Франсуазу всеми доходившими до нее подробностями поведения Пикассо за пределами Валлориса, находя все возможные способы посеять еще большую смуту в их отношениях.
Осенью 1952 года она взяла свою молодую двоюродную сестру на место продавщицы в гончарной мастерской. Это и была Жаклин Рок.
Обычно по осени мадам Рамье увольняла своих продавщиц: туристский сезон заканчивался, и нужда в них отпадала до следующего лета. Однако Жаклин приехала с шестилетней дочерью Катрин в конце сезона. К счастью, она немного владела испанским, и поскольку зимой продавалось очень мало керамики, ее главным занятием стала болтовня с Пикассо на его родном языке.
Франсуаза Жило описывает ее так:
«Ростом она была чуть выше пяти футов
[14]
, с довольно привлекательной головкой, широкими скулами и голубыми глазами. У нее был небольшой дом между Гольф-Жуаном и Жуан- ле-Пеном, который она именовала Le Ziguet. На юге это слово означает «козочка», и Пабло зачастую обращался к ней «мадам З». Я редко бывала с Пабло в гончарной, и он явно виделся и разговаривал с Жаклин Рок чаще, чем я могла бы тогда себе представить, если бы задумалась об этом».
30 сентября 1952 года Франсуаза Жило покинула Валлорис, а потом и Пикассо приехал в Париж и провел там две недели. Через несколько дней после его возвращения на юг объявилась Жаклин Рок. При этом она сказала:
- Нельзя покидать его одного в таком возрасте. Я должна заботиться о нем.
На Рождество Франсуаза привезла в Канны своих детей: пятилетнего Клода и трехлетнюю Палому. Она хотела, чтобы они провели праздники у отца. На вокзале их встретила мадам Рамье, которая заявила Франсуазе, что лично ей лучше не показываться Пикассо на глаза, так как он не желает ее видеть. Тем же вечером она, оставив детей, села на обратный поезд до Парижа.
Когда рождественские каникулы кончились, она поехала в Канны за детьми, но их привезла на вокзал мадам Рамье, и Франсуаза вновь так и не повидала Пикассо.
О происходившем Франсуаза Жило написала потом так:
«Я поняла, что мадам Рамье всеми силами старается не допустить нашей встречи. Поначалу она отговаривала меня рвать с ним, однако теперь делала все возможное, чтобы склонить меня к этому».
Дом в Валлорисе принадлежал Франсуазе. Она взяла оттуда только необходимую на ближайшее время одежду, так как уезжать насовсем не собиралась. В Париже квартира на улице Гей-Люссака также принадлежала ей, и в одну из спокойных минут они с Пикассо договорились, что будут время от времени видеться и в Париже, и в Валлорисе.
Но на практике все получилось совсем иначе. Франсуаза рассказывает об этом следующим образом:
«Было совершенно ясно, что после моего отъезда его тамошние добрые друзья так прожужжали ему уши, до чего я плохая, эгоистичная, раз подобным образом обошлась с таким человеком, что Пабло, и без того расстроенный моим отъездом, вскоре согласился с ними. После трех месяцев такой обработки он, если верить мадам Рамье, говорил, что больше не хочет меня видеть».
И все же ей удалось написать Пикассо, что она решила повидаться с ним, когда привезет детей на пасхальные каникулы.
Когда она вместе с детьми приехала в свой дом на юге, Жаклин Рок там не было, но буквально повсюду были видны следы ее недавнего присутствия. Так, например, Франсуаза подошла к своему чулану с одеждой, чтобы переодеться, и обнаружила там множество перемен. В частности, на одном из платьев все крючки сзади были перешиты, словно его надевала более полная женщина. Были и другие признаки того, что в ее отсутствие кто-то пользовался ее одеждой. Понятно дело, это вызвало у Франсуазы Жило не самые приятные чувства.
Пикассо в тот момент уже знал, что она рассталась с греком Костасом Акселосом, а посему весело заявил:
- Я знал, что ты не сможешь жить ни с кем, кроме меня.
Потом, посерьезнев, добавил:
- Что бы ты ни делала теперь, жизнь будет протекать перед зеркалом, отражающим все, что было в твоей жизни со мной.
- Ты уверен в этом? - спросила Франсуаза.
- Абсолютно. Каждый из нас несет бремя прошлого, от которого невозможно избавиться. Ты любила меня, а еще ты пришла ко мне совершенно не знавшей жизни, и тебе не составляло труда быть благородной. Ты еще не понимала, что жизнь постепенно лепит нас по определенному образцу. А потом ты сформировалась под моим воздействием. Я передал тебе свой огонь, и ты приняла его. Поэтому теперь, даже если кто-то и захочет посвятить себя тебе полностью, если он не будет опален тем же огнем, у него не получится избавить тебя от него...
