В эти тяжелые для Византии дни исчезло и множество хранившихся в Константинополе реликвий, в том числе и Большая камея. К тому времени она стала массивнее — ее окружала оправа, покрытая драгоценными камнями и жемчугом. В углах оправы находились сделанные из эмали изображения евангелистов Марка, Матфея, Луки и Иоанна.
После разграбления города на месте Византийской была создана Латинская империя, на трон которой был посажен уже известный нам граф Балдуин Фландрский.
* * *
Точных данных о том, как камея попала в руки императора Балдуина, нет. Однако точно известно, что он постоянно нуждался в деньгах и «уступил» за немалую сумму несколько христианских реликвий французскому королю-крестоносцу Людовику IX Святому. Среди святынь — Тернового венца Иисуса Христа, частицы Животворящего Креста, на котором он был распят, — и прочих реликвий была, по-видимому, и Большая камея. Во всяком случае, в 1341 году в списке ценностей аббатства Сен-Дени уже значилась эта уникальная резная картина на камне. Правда, в регистрационной записи ее смысл был передан иначе. Монахи посчитали, что камея изображает триумф Иосифа, которого, как утверждает Библия, возвысил египетский фараон.
А через два года, по распоряжению короля Франции Филиппа VI из рода Валуа, правившего в 1328–1350 годах, камею передали в дар римскому папе Клименту VI.
В то время резиденция римских пап находилась во Франции, в городе Авиньоне. Климент VI имел богатую казну, а французский король, готовясь к войне с Англией (в истории она известна под названием Столетняя война), очень нуждался в деньгах. Римский папа в очередной раз предоставил королю значительную сумму денег. По всей видимости, Большая камея, отправленная в дар Клименту VI, служила чем-то вроде знака благодарности короля за эту помощь.
Но прошло время, и ситуация изменилась. Упали доходы римских пап, по-прежнему находившихся в «авиньонском плену», и пришла пора продавать церковные ценности. В результате Большую камею приобрел французский король Карл V Мудрый, правивший в 1364–1380 годах. Реликвию вновь передали в королевское хранилище аббатства Сен-Дени, отметив это событие на золотой оправе резного камня. В праздничные и торжественные дни камею забирали из сокровищницы часовни и во время процессии носили вместе с другими реликвиями.
После этого камея довольно долго находилась в Сен-Дени, а потом королева Екатерина Медичи подарила ее своему старшему сыну Франсуа (будущий король Франциск II). С тех пор драгоценная реликвия переходила от одного наследника престола к другому как символ грядущей власти.
* * *
Как мы уже говорили, монахи, не разбиравшиеся в искусстве, одеждах и привычках Древнего мира, считали, что на камне изображена сцена библейского сказания об Иосифе, а не римский император со своими близкими. И только в 1620 году муниципальный советник Николя-Клод Фабри де Пейрек, большой знаток и собиратель произведений искусства, усомнился в библейском сюжете камеи, и он рассказал об этом в одном из писем знаменитому фламандскому художнику Петеру-Паулю Рубенсу.
Александр-Жюль-Антуан Фори де Сен-Венсан по этому поводу пишет:
«Открытие де Пейрека преисполнило его радостью: он не ограничился тем, что рассказал об этом Жерому Алеандру и Лоренцо Пиньория; он написал также своим друзьям в Германии, Англии и Голландии, в частности, Рубенсу, страстному любителю гравюр на камне. Когда этот великий художник прибыл в 1625 году в Париж, чтобы писать картины для Люксембургского дворца, он захотел посмотреть на чудесное изделий и зарисовал его».
В самом деле Петер-Пауль Рубенс был страстным коллекционером и великолепным знатоком античного искусства. Приехав в Париж, чтобы писать картины из жизни французских коронованных особ, он осмотрел камею и зарисовал ее, а рисунок подарил де Пейреку. По нему, кстати, потом Люка Востерманн изготовил гравюру, которая помещена теперь почти во всех энциклопедических словарях.
* * *
Прошло время, и о Большой камее как-то забыли. Долгое время о ней вообще никто не вспоминал. Лишь в мае 1791 года король Людовик XVI обнаружил ее, пришел в восторг и приказал поместить для всеобщего обозрения в Кабинет медалей Национальной библиотеки.
А в начале XIX века реликвия привлекла внимание некоего гражданина Шарлье — человека без определенных занятий. Этот Шарлье и до революции слыл весьма странным типом. Он сбежал из дома и прибился к шайке воров, но при этом все добытые деньги вечно тратил на книги и билеты в музеи. А уж когда для показа были выставлены «бывшие королевские сокровища и ценности, награбленные у французского народа», Шарлье и вовсе стал целыми днями пропадать на «осмотрах». Большая камея в буквальном смысле поразила его в самое сердце. Он стал часами стоять около витрины и строить планы ее похищения.
Член Института Франции и хранитель Кабинета медалей Национальной библиотеки Обен-Луи Миллен пишет:
«Сначала он хотел устроить взрыв при помощи бочонка с порохом, а потом воспользоваться паникой, чтобы прикрыть свое преступление. Но потом он подумал, что это может быть опасно для него самого, и решил, что лучше будет просто украсть драгоценную реликвию. Он прекрасно понимал, что одному ему не справиться, а посему он вступил в Парижскую гвардию, чтобы найти себе сообщника. В этом он преуспел, и в его замысел был вовлечен местный кучер. Тот прикрепил под своим фиакром длинную стойку, которую он снял с лесов, которыми был окружен строившийся дом на улице Полонь. Потом он доставил ее на место преступления. К ее концу был прикреплен крючок, к нему привязали веревку с узлами, и всю эту конструкцию поставили у стены в аркаде Кольбер.
Когда Шарлье предпринял все необходимые действия, чтобы подготовить подъем по стене, вдруг показался патруль. Его партнер дал ему знак, и они оба пристроились к стене, будто отправляя естественную надобность. Патруль прошел мимо, ничего не заподозрив, и Шарлье смог подняться, предварительно повесив замок на дверь охранников-пожарников, комната которых находилась под аркадой, чтобы те не могли его увидеть, если кому-то вздумалось бы выйти на улицу. Пока он выдавливал стекла, которые он предварительно покрыл смолой, чтобы осколки не падали и не гремели, фиакр его сообщника ездил вокруг и отвлекал внимание соседей. Кража удалась, и воры скрылись».
Произошло это в ненастную ночь с 16 на 17 февраля 1804 года. На следующее утро в Париже только и было разговоров, что о краже ценностей из Кабинета медалей. Невероятно, но факт: одним из первых посетителей музея, выразившим его служителям свое сочувствие, был Шарлье! Он так вдохновенно клеймил «негодяев-воров», что его слова даже попали на страницы парижских газет.
По словам Обена-Луи Миллена, дело террориста Жоржа Кадудаля «привлекало тогда все внимание полиции, и преступление Шарлье долгое время оставалось нераскрытым».
* * *
А затем Шарлье стал распродавать похищенное. Золотые вещи были тайком проданы в Англии. А вот с камеей похититель не спешил расстаться. Для начала он вынул все драгоценные камни из золотой оправы, а металл переплавил. Потом он йоехал в Амстердам, тогдашнюю столицу ювелиров, и продал там камею. После этого по городу поползли слухи об удивительном резном камне. Естественно, дошли они и до французского консула. Тот решил проверить услышанное и собственными глазами увидел похищенную драгоценность. После этого в дело вмешался французский посол Шарль-Луи Юге, маркиз де Семонвилль. Он отдал необходимые распоряжения, подключил свои связи, и вор был арестован. Через несколько часов Шарлье уже находился в тюрьме, а бесценная камея была возвращена в Париж.
