В самом деле, как утверждают очевидцы, в XVIII веке приемные в монастырях являлись местом, весьма удобным для ведения не только чинных бесед, но и оживленных разговоров, во время которых можно было выпить прохладительный напиток, посмеяться, послушать музыкантов и закрутить любовную интрижку. Иногда свидания в монастырских приемных использовались в политических целях — например, старинная подруга Казановы, графиня Коронини, живя в монастыре, продолжала плести политические интриги.
Итак, у возлюбленной Джакомо Казановы в монастыре появилась близкая подруга. Расклад карт в этой его партии явно поменялся, вот только в чью пользу? Это мы очень скоро узнаем, а пока до Казановы дошла еще одна важная информация с Мурано.
Ален Бюизин («Казанова»):
«К.К. беременна. Выкидыш. Жуткие кровотечения, пропитывающие кровью десятки полотенец, которые показывают несчастному Джакомо».
При виде бесформенного кома белья, смешанного с кровью, Казанова содрогнулся. Лаура сообщила, что несчастная девочка слабеет на глазах. В какой-то момент всем даже стало казаться, что ей не выжить. Но потом кровотечение прекратилось, и его К.К. кое-как выкарабкалась.
Ален Бюизин («Казанова»):
«Казанова воспользовался церемонией пострига, чтобы навестить ее в монастыре. В помещении для свиданий будет множество незнакомых людей, он сможет смешаться с толпой, оставшись незамеченным».
Переодевшись в монахиню, Казанова вместе с другими богомолками пошел в монастырь и встал в четырех шагах от К.К. Он нашел, что она выросла и похорошела. Они лишь обменялись взглядами. Он ушел последним.
В тот же день он написал ей, что остается на Мурано до тех пор, пока она не будет полностью вне опасности. Поселился он в жилище Лауры, которая смогла предоставить ему лишь маленькую бедную комнатку с земляным полом.
Несмотря на убогость жилища, это было правильное решение, ведь частые плавания на остров Мурано были связаны с определенными опасностями. Дело в том, что юго-западная оконечность острова находится более чем в километре от северо-восточной части Венеции (ровно посередине находится остров-кладбище Сан-Микеле), а плавание на гондоле по водам лагуны — это не плавание по венецианским тихим каналам. В любой момент мог подняться ветер, и тогда — жди беды.
Джакомо Казанова («История моей жизни»):
«Мы без труда добрались до острова Сан-Микеле, но едва миновали его, как ветер вдруг начинает дуть с такой яростью, что я понимаю: плыть дальше — верная гибель; хоть пловцом я был изрядным, но не был уверен ни в своих силах, ни в том, что сумею одолеть течение. Я велю гондольерам пристать к острову, но они отвечают, что я имею дело не с какими-нибудь трусами и бояться мне нечего. Зная нрав наших гондольеров, я почитаю за лучшее промолчать; но порывы ветра обрушивались на нас с удвоенной силой, пенистые волны перехлестывали через борт, и гребцы мои, хоть и были мощны их руки, не могли продвинуть гондолу ни на шаг.
Когда мы находились всего лишь в сотне шагов от устья канала Иезуитов, яростный порыв ветра сдул в воду гондольера на корме; ухватившись за борт, он легко взобрался обратно. Весло было потеряно; он берет другое — но гондолу уже развернуло боком к ветру и в минуту снесло на двести шагов влево. Нельзя было терять ни секунды. Я кричу, чтобы бросали felce, каютку, в море, и швыряю на ковер на дне гондолы пригоршню серебра. Оба молодца мои немедля повиновались и, гребя во всю мощь, показали Эолу, что могут потягаться с ним силой. Не прошло и четырех минут, как мы уже плыли по каналу Нищенствующих братьев; похвалив гондольеров, я велел высадить меня на причал палаццо Брагадин, что у церкви Санта-Марина. Едва войдя, я немедля улегся в постель и хорошенько укрылся, дабы согреться до нормальной своей температуры; сладкий сон мог бы восстановить мои силы, но я никак не засыпал».
Венецианские гондольеры, услугами которых пользовался Казанова
Кстати, несколько слов следует сказать и о венецианских гондольерах, ибо они и их гондолы — такой же символ Венеции, как площадь Манн-Марко или мост Риальто.
Первые гондольеры появились в Венеции в 1094 году, а теперь они стали настоящей легендой, уникальным произведением искусства. Чтобы создать настоящую венецианскую гондолу, нужно выточить около трехсот деталей из девяти сортов древесины.
По оценкам историков, во времена Казановы в Венеции насчитывалось несколько тысяч гондол. Сейчас же количество лицензий на работу гондольером в Венеции жестко ограничено числом 425. Лицензии могут передаваться по наследству от отца к сыну, вследствие чего попасть в число гондольеров человеку со стороны непросто.
В сентябре 2007 года, например, разгорелся настоящий скандал вокруг Александры Хай, первой женщины-гондольера в истории этой весьма древней профессии. Дело в том, что члены Ассоциации венецианских гондольеров не захотели признавать за ней (к тому же за немкой) право на профессию. Более того, Александре не раз угрожали, а на принадлежащей ей лодке «Пегас» несколько раз повреждали украшения. А ведь, чтобы стать гондольером, Александре пришлось идти к своей цели долгих одиннадцать лет. Она трижды проваливала практические экзамены по управлению гондолой. После третьей неудачи она уже хотела все бросить и вернуться на родину, в Гамбург, но потом собралась с силами и… вновь не сдала экзамен. Лицензии гондольера Александра Хай так и не получила, но зато лицензия на управление плавучим средством у нее имелась, и тогда один из отелей, скорее всего для экзотики и с целью привлечения туристов, нанял ее возить своих постояльцев.
Похоже, борьба первой женщины-гондольера за свои права продолжится еще очень и очень долго.
Теофиль Готье («Италия»):
«Гондола является естественным порождением Венеции, неким организмом, рожденным в здешних водах и ведущим свою особенную жизнь, этакой рыбой, способной существовать только в водах канала. Лагуна и гондола связаны между собой неразрывно и дополняют друг друга, словно моллюск и его раковина. Город являет собой раковину, а гондола — живущего в ней моллюска. Лишь она одна может передвигаться по бесконечным лабиринтам городских водных улиц».
Размеры и конструкция гондолы установлены законом начиная с XVIII века.
Длина лодки составляет 11,05 метра, ширина — 140 сантиметров, дно плоское, без киля. Вес пустой гондолы составляет примерно 400 килограммов. Гондола имеет асимметричную форму, длина обвода ее левого борта на 24 сантиметра больше, чем правого. Корпус лодки имеет закругленную форму, нос и корма подняты вверх, чтобы максимально уменьшить площадь контакта с водой и задать гребцу ориентиры направления движения.
Александр-Туссен де Лимойон де Сен-Дидье («Венеция и Венецианская республика»):
«Не думаю, что человечество может еще что-то добавить для улучшения гондол, которые делаются в Венеции… Их форма и легкость просто удивительны; они составляют тридцать два фута в длину и всего четыре фута в ширину в серединной части. Корма и нос подняты вверх, а острый конец поднимается на высоту человеческого роста… Металлическая конструкция на носу имеет форму большого топора; она разрезает воздух при движении гондолы, и кажется, что она может разрезать все, что встретится у нее на пути».
