8 мая выяснилось, что первая часть маски куда-то пропала. Есть предположение, что она была похищена мадам Бертран, женой генерала Бертрана, а затем передана доктору Антоммарчи. Бартон же покинул остров лишь с двумя оставшимися частями маски.
Оставшийся на острове Антоммарчи попробовал на базе имевшейся у него части восстановить маску полностью, используя для этого предсмертные рисунки, сделанные английским художником Рубиджем.
Именно эта маска и признана сейчас наиболее достоверной, так как все остальные являются либо ее копиями, либо самодеятельными реконструкциями. Именно она и выставлена в Париже в музее Дома Инвалидов.
Но в этой истории есть много непонятного.
Во-первых, как утверждает Руа-Анри, доктор Антоммарчи существенно приукрасил лицевую часть маски, продавая ее копии налево и направо.
Во-вторых, а кто, собственно, доказал, что эта пусть даже приукрашенная маска является маской самого Наполеона? Известно, что все присутствовавшие при кончине Императора отмечали, что в первые часы после смерти тот выглядел помолодевшим. Тот же Бертран, в частности, писал: «В восемь часов стали готовиться делать гипсовую маску Императора, но под руками не оказалось всего необходимого. Император казался моложе, чем он был на самом деле: казалось, что ему не более сорока лет. К четырем часам вечера он уже выглядел старше своих лет». Описанное Бертраном относится к вечеру 6 мая. А ровно через сутки Бертран констатировал: «В четыре часа вечера была сделана гипсовая маска Императора, который уже был полностью обезображен и издавал неприятный запах».
Как в таких обстоятельствах можно утверждать, что дошедшая до наших дней маска является маской именно Наполеона, ведь она представляет собой лицо относительно молодого человека, а не шестидесятилетнего больного старика?
В-третьих, согласно доктору Антоммарчи, размер головы Наполеона составлял 56,20 см. Но, по данным Констана, слуги Наполеона, работавшего у него 14 лет и отвечавшего за пошив шляп, размер головы Императора составлял 59,65 см!
Короче говоря, мы, возможно, так никогда и не узнаем, чья же маска выставляется в музеях, как маска Императора (Франсуа-Эжена Робо, Франческо Киприани или кого-то другого), но то, что она не является маской Императора — это, похоже, является свершившимся фактом. Точно так же, мы, похоже, никогда не узнаем, кто покоится в Доме Инвалидов в Париже — Наполеон или кто-то из его двойников.
Можно, конечно, провести очередную эксгумацию тела и осуществить анализ ДНК покойного, сопоставив его с анализами ДНК прямых потомков Наполеона. Современные методы позволяют сделать это даже спустя столько лет. Но позволят ли так называемые общественное мнение, исторические традиции и интересы нации? Ведь для французов официально признать, что они почти два века поклоняются не своему национальному герою, а какому-то проходимцу, будет равносильно вселенской катастрофе.
