В одном из документов, составленном самим Иваном Грозным, он предполагал, что его враги «отравами царицу Анастасию изведоша». И, как выяснилось, в данном случае он был совершенно прав.
Современные ученые убеждены, что организм молодой женщины просто не мог накопить такое количество ртути даже при ежедневном использовании средневековой косметики, для которой было типично высокое содержание соединений ядовитого металла.
Изучение останков царицы Анастасии показало, что ей было не более 25–26 лет. Это означает, что родилась она примерно в 1534 году, а замуж ее выдали в возрасте тринадцати лет. Конечно, шесть беременностей для такого возраста — это очень тяжело, и организм царицы был явно истощен, но проведенное исследование ее останков четко показало: умерла она от отравления. Это не предположение, не легенда, а, как говорится, научно доказанный факт.
Это в настоящее время киллеры предпочитают пистолеты с глушителями, а в Средние века именно соли ртути были главным орудием устранения неугодных, и Русь тут, как видим, не стала исключением. В 1560 году в смерти царицы Анастасии были заинтересованы очень многие, но, к сожалению, имя того, кто стал заказчиком и исполнителем этого отвратительного преступления, мы не узнаем уже никогда.
* * *
Кому-то это может показаться странным, но Иван Васильевич очень сильно переживал смерть первой супруги. Яркий рассказ об этом сохранили многочисленные летописи. За гробом он шел, поддерживаемый своим младшим братом Юрием, двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем Старицким и юным казанским царем Александром, своим воспитанником, так как от горя и слез еле держался на ногах, как написал один из очевидцев, «от великого стенания и от жалости сердца».
Царицу похоронили в кремлевском Вознесенском монастыре. На ее похороны собралось множество народу, «бяше же о ней плач немал, бе бо милостива и беззлоблива ко всем».
Как мы помним, Джером Горсей, проживавший в Москве с 1571 по 1591 год, утверждал, что царица была не только «милостива и беззлоблива ко всем», но и «влиятельна».
Р. Г. Скрынников с этим не согласен: «Горсей прибыл в Россию после смерти царицы и записал отзыв о ней с чужих слов. Источники не сохранили указаний на то, что Анастасия активно вмешивалась в государственные дела».
Оставив в стороне все восторженные преувеличения, явно просматривающиеся в записках Джерома Горсея по отношению к молодой царице, отметим, что своим добрым нравом Анастасия, видимо, все-таки умела в каких-то ситуациях усмирять необузданный нрав своего мужа. Конечно же, она не имела серьезного влияния на решения, принимавшиеся Иваном Грозным в сфере государственной политики, но все же была завидной женой, царь был сильно привязан к ней и всю жизнь потом вспоминал о своей первой супруге с любовью и сожалением.
Во время похорон он плакал и рвал на себе волосы. При виде такого искреннего горя плакали и многие бояре, а во время опускания гроба в могилу разрыдался даже митрополит.
Н. М. Карамзин пишет: «Никогда общая горесть не изображалась умилительнее и сильнее. Не двор один, а вся Москва погребала свою первую, любезнейшую царицу. Когда несли тело в девичий Вознесенский монастырь, народ не давал пути ни духовенству, ни вельможам, теснясь на улицах ко гробу. Все плакали, и всех неутешнее бедные, нищие, называя Анастасию именем матери. Им хотели раздавать обыкновенную в таких случаях милостыню: они не принимали, чуждаясь всякой отрады в сей день печали».
Целую неделю после похорон Анастасии Иван Васильевич провел в одиночестве, не показываясь даже самым близким. Наконец он вышел на люди, но это был уже совсем другой человек. Тридцатилетний царь сгорбился, лицо его было желтым, прорезанным глубокими морщинами. Ввалившиеся глаза беспокойно бегали и горели недобрыми огоньками.
С этого момента для Ивана Васильевича началась новая жизненная полоса, окончательно закрепившая за ним печальную славу «Грозного». Новый этап начался и для всей Руси. Как пишет Н. М. Карамзин, люди «еще не знали, что Анастасия унесла с собою в могилу! Здесь конец счастливых дней Иоанна и России: ибо он лишился не только супруги, но и добродетели».
* * *
Смерть царицы Анастасии, наступившая при обстоятельствах, позволявших предположить отравление, стала причиной резкого психологического кризиса Ивана Грозного.
Историк М. И. Зарезин по этому поводу высказывает следующее мнение: «Не успели тело царицы Анастасии предать земле, как Иван погрузился в самый грязный разгул — стал “прелюбодейственен зело”. Летописи также свидетельствуют, что именно после смерти царицы Иван сменил свой “многомудренный ум” на “нрав яр”. На наш взгляд, тайна податливости Ивана чарам своей супруги объясняется склонностью Ивана к актерству и лицемерию. Анастасия чаяла видеть супруга богобоязненным и смиренным, и он охотно разыгрывал перед ней эту роль и, возможно, даже нравился сам себе в этом благородном образе. Как это часто бывает, маска начинает диктовать поведение ее обладателю.
Если влияние Сильвестра порождено искренним суеверным испугом, то влияние Анастасии — добровольным лицедейством. Чтобы избавиться от поповской власти, Ивану пришлось скорректировать установку на 180 градусов: не сопротивление Ивана указкам своих опекунов стало причиной обрушившихся на него напастей, а, наоборот, — подчинение их воле. Чтобы снять маску добродетельного христианина, Ивану требовался лишь повод — отсутствие зрителя, желавшего видеть этот образ и готового по достоинству оценить перевоплощение. Поэтому после смерти Анастасии Иван без стеснения дает волю своим похотям. Он вовсе не переменился: просто снял личину, обнаружив собственное лицо».
А это собственное лицо царя было по-настоящему страшным. Подозревая окружающих в убийстве Анастасии, он начал первую явную кампанию террора против бояр и ближних советников (до 1560 года отношения царя с высокопоставленными придворными были уже достаточно напряженными, но о массовом терроре речи пока не шло).
Сам царь в послании к князю Андрею Курбскому написал: «С женою меня вы про что разлучили?»
Персонально в смерти жены, вызванной, по его мнению, «чародейством», царь обвинил своих советников Сильвестра и Алексея Федоровича Адашева.
У М. П. Погодина читаем: «Вдруг умирает Анастасия. Иоанн плачет, но уже через неделю пирует, и пошла писать! В смерти Анастасии обвиняются Сильвестр и Адашев и, отсутствующие, осуждаются своими врагами, которые все еще боялись, чтобы не возвратили своего влияния; враги поспешили воспользоваться открывшимся случаем для окончательного их низвержения. Чувство самосохранения побуждало их к тому, кроме ненависти. Вся пораженная пария подвергается подозрению вместе со своими начальниками и ожидает себе подобной участи. Иные спасаются бегством: бегство служит оправданием строгости и подает повод к обвинению остальных.
Иоанн начинает видеть везде изменников, неистовствует, предается разврату и становится тираном, какому история мало представляет подобных».
Биограф Ивана Грозного В. Б. Кобрин пишет: «Иван Грозный связывает свой разрыв с советниками со смертью первой жены — царицы Анастасии, прямо обвиняя вчерашних временщиков в убийстве».
