«Дочка! — насмешливо и грустно подумал Иван Васильевич. — Хочу такую дочку!»
В 1571 году Ивану Васильевичу исполнился сорок один год. Вроде бы, не так и много, но выглядел он если не дряхлым стариком, то уж, во всяком случае, не добрым молодцем. Желтая морщинистая кожа обтягивала череп, на котором не осталось почти ни одного волоса. Из глубоких впадин глядели совершенно тусклые, безжизненные глаза. Да и не глядели вовсе, а сверлили каждого, кто смел приблизиться. Таковых, кстати, было немного, и даже самые близкие бояре старались не попадаться царю под руку. Но, как ни странно, в этом дряхлом по виду теле жил могучий злобный дух.
А сколько было ей? Лет пятнадцать-шестнадцать? Царю, разменявшему пятый десяток, она годилась не просто в дочери, но почти уже и во внучки. Мысль о собственной зрелости, если не сказать — близкой старости, вдруг болезненно поразила Ивана Васильевича. Если бы все три его дочери, Анна, Мария и Евдокия, не умерли в младенчестве, то две из них уж точно были бы сейчас даже старше этой красавицы, которую он намеревался взять в жены. Эх, Анне было бы двадцать два, а Марии — двадцать, и у них уже были бы свои дети…
Матрена Бельская, жена Малюты Скуратова, тотчас же сообразила, что за мысли роятся в царской голове, и проворно сунула ему в ладонь прохладные девичьи пальчики — не свои, конечно, а юной Марфы Собакиной. Иван Васильевич улыбнулся и сжал их:
— Выбор сделан. Быть тебе, Марфа, дочь…
— Коломенского дворянина Василия Собакина, — опередив мужа, снова высунулась вперед бойкая Малютина жена.
— Быть тебе, Марфа, дочь Васильева, царицей! — ласково объявил царь.
Как было обозначено потом в приговоре Священного собора, «о девицах многу испытанию бывшу, потом же царь надолзе времяни избрал себе невесту, дщерь Василия Собакина».
Некоторые называют Василия Степановича Собакина новгородцем. Например, А. А. Бушков пишет, что «Грозный выбрал себе в жены дочку обычного новгородского купца Марфу Васильевну Собакину», а Анри Труайя утверждает, что царь отдал «предпочтение Марфе Собакиной, дочери новгородского купца». А вот Б. Н. Флоря уверен, что Собакины принадлежали «к младшей отрасли тверского боярского рода». Это совсем не так. В частности, профессор Р. Г. Скрынников разъясняет, что «Собакины были незнатными помещиками из-под Коломны», но при этом — из обедневшего новгородского рода, всеми силами стремившегося снова сделать карьеру.
* * *
Главный археолог музея-заповедника «Московский Кремль» Т. Д. Панова пишет: «К сожалению, о Марфе и о ее родственниках известно мало. Известно, что они происходили из-под Коломны. Род Собакиных толком никому не был известен и выдвинулся совершенно неожиданно после того, как Марфа стала невестой царя. Именно после этого ее отец, все ее братья (в том числе и двоюродные) тут же стали занимать высокие посты при дворе».
А вообще родов Собакиных на Руси было несколько. Один из них, по сказаниям древних родословцев, происходил от «датского выходца», Ольгерда Преги, выехавшего в 1294 году в Тверь. Его правнук, боярин Данило Григорьевич Собака, выехавший в 1495 году из Твери в Москву, и стал основателем рода. Его внук, Иван Васильевич Собакин, был боярином при великом князе Василии Ивановиче. Из сыновей и племянников последнего трое были боярами, а двое — окольничими.
А вот некий Сергей Степанович Собакин (он умер в 1625 году) был стольником и воеводой в Переяславле-Рязанском, а его сын Никифор, умерший в 1656 году, — окольничим и воеводой в Пскове. Сын последнего Василий и внук Михаил тоже были окольничими. А внук Михаила, Михаил Григорьевич (он скончался в 1773 году), был сенатором.
Еще один род Собакиных происходит от дьяка Семена Васильевича (он умер в 1633 году), пожалованного за «московское осадное сиденье» вотчиной в Суздальском уезде. Эти Собакины были внесены в родословные книги Владимирской и Московской губерний.
В конце концов Василий Степанович Собакин, отправляя свою дочь на смотрины в Александровскую слободу, просто надеялся вытащить, как бы сейчас сказали, счастливый билетик, ведь конкурс был поистине огромным — две тысячи человек на место. И каждая из претенденток наверняка спала и видела себя будущей царицей…
Марфа Васильевна Собакина оказалась не только красива, но и совершенно здорова, и она, как доложили, вполне могла радовать царя еще долгие годы. И вот 26 июня 1571 года Иван Грозный объявил о своей предстоящей помолвке.
Когда это произошло, Малюта Скуратов долго не мог прийти в себя от радостного потрясения — выбор государя пал-таки на его протеже! А ведь опричник даже и не надеялся на такое счастье — оказаться пусть в дальнем, но родстве со своим повелителем.
Царь иногда снисходил до того, что называл Малюту Скуратова своим единственным другом, однако тот не заносился от подобных слов. Как отмечает Е. А. Арсеньева, «он был псом государевым, а ведь и псов люди иногда называют своими друзьями. С Малюты было вполне довольно места у ног обожаемого хозяина, он почитал себя достойным только лизать его сапог, а успех этих смотрин… ему такое и присниться не могло!» Хочешь — не хочешь, а приходилось признать, что его хитроумная жена, предложившая привести Марфу Собакину на смотрины, в очередной раз оказалась права.
* * *
Биограф Ивана Грозного Б. Н. Флоря пишет: «28 октября 1571 года он торжественно отпраздновал свою свадьбу».
Кстати сказать, в тот же день состоялась и помолвка царевича Ивана, старшего сына царя, с Евдокией Сабуровой, дочерью боярина Богдана Сабурова.
Отметим, что эта Евдокия была одной из участниц смотрин невест Ивана Грозного, но, как говорится, «не прошла сито отбора», и тогда руку девушки отдали цареву сыну. Их бракосочетание состоялась 4 ноября того же года в Троицком соборе города Александрова, шестью днями позже свадьбы Ивана Грозного и Марфы Собакиной.
Принято считать, что этот брак принес серьезную пользу роду Годуновых, поскольку Сабуровы находились с ними в тесном родстве. Царевичу Ивану было в тот момент семнадцать лет.
Однако, как мы уже говорили, вскоре после свадьбы невестка стала неугодна царю Ивану Васильевичу, и грозный свекор приказал сослать ее в монастырь, несмотря на то, что его сын первую жену очень любил. Таким образом, эта нить, связывавшая Сабуровых и Годуновых с царской фамилией, оборвалась, после чего Борис Годунов, приложив немалые усилия, обручил с другим сыном Ивана Грозного, царевичем Федором (будущим царем всея Руси), свою сестру Ирину Федоровну Годунову.
Этот брак совершился в 1580 году и послужил новой ступенью для возвышения Бориса Годунова.
А на свадьбе Марфы Собакиной с царем ее свахами были жена и дочь Малюты Скуратова, а дружками жениха — сам Малюта и его зять Борис Годунов. Это представляется очень важным обстоятельством: невеста, как мы уже отмечали, была дальней родственницей и протеже самого Малюты Скуратова — человека низкого происхождения, но могущественного фаворита царя. Породнившись же с царской семьей, он смог еще более упрочить свое положение при московском дворе.
