Книга Иван Грозный. Жены и наложницы "Синей Бороды", страница 6. Автор книги Сергей Нечаев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Иван Грозный. Жены и наложницы "Синей Бороды"»

Cтраница 6

В 1550 году царь пожаловал Адашева в окольничие и при этом сказал ему речь, по которой всего лучше судить о его отношении к любимцам: «Алексей, я взял тебя из нищих и из самых молодых людей. Я тебя пожелал, и не одного тебя, но и других таких же, чтобы вы утолили мою печаль. Поручаю тебе принимать челобитные от бедных и обиженных и разбирать их внимательно. Не бойся сильных, губящих своим насилием бедных и немощных. Не смотри и на ложные слезы бедных, клевещущих на богатых, но все рассматривай внимательно и приноси к нам истину, боясь одного лишь суда Божия».

Во внутренних делах государства деятельность Адашева можно характеризовать словами князя Андрея Михайловича Курбского: «Был он общей вещи зело полезен».

Надо сказать, что после свадьбы царь приблизил к себе много новых людей. В 1547 году, например, боярство получили Иван Михайлович Захарьин-Юрьев, двоюродный брат Анастасии, Григорий Юрьевич Захарьин-Юрьев, ее дядя, а окольничими стали ее брат Данила Романович и Федор Григорьевич Адашев. Представители рода Адашевых никогда не входили в Думу, но для отца Алексея Адашева было сделано исключение.

Захарьины возглавили Большой и Тверской дворцы, а Федор Адашев — Угличский дворец, что было весьма высоким назначением.

* * *

Как бы ни был крут характер Ивана Васильевича, как бы часто ни менялось его настроение, по словам летописцев, «Анастасия наставляла и приводила его на всякия добродетели».

Царь с юности славился своей необузданностью, но все же иногда слушался Анастасию Романовну. Да фактически она была, наверное, единственной, кого он слушался.

Джером Горсей пишет о ней так: «Эта царица была такой мудрой, добродетельной, благочестивой и влиятельной, что ее почитали и любили все подчиненные».

При этом, как отмечает этот англичанин, Иван Васильевич «был молод и вспыльчив, но она управляла им с удивительной кротостью и умом».

По словам Н. М. Карамзина, с Анастасией Иван Васильевич «наслаждался полным счастием семейственным, основанным на любви к супруге нежной и добродетельной».

* * *

В первом браке у Ивана Васильевича было шестеро детей.

Старшими были девочки: Анна родилась 10 августа 1549 года, а Мария — 17 марта 1551 года. Обе они умерли, не прожив и года.

Дмитрий Иванович, первый русский царевич, появился на свет в октябре 1552 года.

Когда у царицы родился сын, Иван Васильевич поспешил в Троице-Сергиеву лавру, где монахи окрестили младенца. Едва кончилась зима и наступили первые весенние дни, царь занемог «тяжким огненным недугом», и в случае его кончины трон должен был наследовать младенец Дмитрий.

А. А. Бушков по этому поводу пишет: «Царь составил “духовную грамоту”, то есть завещание. Оно не дошло до сегодняшнего времени, но историки не сомневаются, что, объявив наследником престола сына Дмитрия, царь передал регентские полномочия царице Анастасии и ее ближайшим родственникам, боярам Захарьиным-Юрьевым, Василию и Даниле. Это был самый логичный шаг: оба в данном случае защищали бы не просто царицу и родственницу, а еще и свое собственное благополучие. Тут-то и началось…»

Ближняя дума, состоявшая из самых доверенных лиц, тут же принесла присягу на имя наследника. Общая присяга всех членов Думы была назначена на 12 марта 1553 года.

Церемонию проводили в передней избе царского дворца, куда царь выслал князя Владимира Ивановича Воротынского и Ивана Михайловича Висковатого с крестом. Торжественное начало омрачилось тем, что старший боярин Думы князь Иван Михайлович Шуйский отказался от присяги. «Целовать крест невозможно, — сказал он, — да и перед кем его целовать, коли государя тут нет?»

Протест князя Шуйского носил чисто формальный характер. Руководить присягой мог либо сам царь, либо старшие бояре. Вместо этого церемония была поручена князю Воротынскому, который был простым боярином.

Выступив после князя Шуйского, Федор Григорьевич Адашев обратился к Думе со следующим заявлением: «Ведает Бог, государю и сыну его царевичу Дмитрию крест целуем, но Захарьиным нам не пристало служить. Сын твой, государь-батюшка, еще в пеленицах, а управлять нами будут Захарьины, мы же от бояр уже многие беды видели».

Это означало, что Адашев-старший недвусмысленно высказался за присягу законному наследнику, но при этом выразил недоверие новым родственникам царя, Захарьиным. И его можно понять, ведь Захарьины уже готовы были учредить регентство царицы Анастасии (наподобие регентства Елены Глинской), с тем чтобы самим управлять государством в случае смерти царя. Однако высшая знать вовсе не собиралась уступать власть царице и ее родне.

* * *

А дальше произошло вот что: царевич Дмитрий умер через полгода, 4 июня 1553 года, как считается, из-за нелепой случайности. Он утонул во время поездки родителей на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, расположенный на берегу Сиверского озера (в черте современного города Кириллова Вологодской области).

Утверждается, что при спуске царской семьи со струга перевернулись неаккуратно положенные сходни. Место было неглубокое, и взрослые смогли выбраться из воды, однако младенец захлебнулся, и спасти его не удалось.

А. А. Бушков по этому поводу категоричен: «Это, конечно, вздор. Младенец захлебнулся, оказавшись в воде, это верно, однако не отец с матерью его упустили из рук, а нянька. Частенько можно прочесть, будто “кормилица уронила младенца в воду”. Однако все обстояло чуточку иначе…

С борта речного судна на берег были перекинуты прямо-таки капитальные сходни, достаточно широкие и массивные для того, чтобы выдержать тяжесть трех идущих бок о бок взрослых людей. Царевича держала на руках кормилица, а уж ее с двух сторон с величайшим вниманием поддерживали под локти те самые царицыны родственники, “дядьки” Данила и Василий».

Как видим, автор прямо указывает на родного брата царицы Анастасии Данилу и на ее двоюродного брата Василия Михайловича, сына Михаила Юрьевича Захарьина — того самого, что был советником Василия III и состоял в опекунском совете при несовершеннолетнем Иване Васильевиче.

Далее А. А. Бушков пишет: «Сходни рухнули, все трое оказались в воде. Взрослым никакого вреда не случилось, а вот младенец захлебнулся… Согласитесь, это гораздо сложнее примитивного “кормилица уронила”. И прямо-таки автоматически возникает вопрос: а как вообще случилось, что обрушились эти самые сходни, тяжеленные и надежные, предназначенные не для того, чтобы капусту по ним таскать — безопасность царевича обеспечить?

Внятного ответа на сей счет история так и не дала — по крайней мере объяснений в документах того времени не сохранилось. А вот Грозный впоследствии отчего-то всерьез винил в несчастном случае… Алексея Адашева. Подробности неизвестны».

Кстати сказать, одна из летописей утверждает, что смерть царевича была предсказана Ивану Васильевичу Максимом Греком, приехавшим в Москву из Греции по приглашению Василия III для перевода древних церковных книг, которого незадолго до этого царь посетил в Троице-Сергиевом монастыре. По свидетельству князя Андрея Курбского, этот самый Максим Грек, отговаривая царя ехать на богомолье в Кирилло-Белозерский монастырь, «не посоветовал ему ехать в такой дальний путь с женой и новорожденным отроком».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация