– Кто это?
– Это черный журавль, его еще называют журавль-монах. Единственный экземпляр на всю Индиану. Может быть, и на все Соединенные Штаты. Они зимуют в Азии, а это значит, что сейчас его от родного дома отделяют тысячи километров.
– Откуда ты узнал, что он здесь?
– Иногда, когда мне становится невыносимо оставаться вон там, – он кивает в сторону школы, – я прихожу сюда. Я часто купаюсь тут, бывает, что просто сижу на берегу. Этот приятель ошивается тут уже с неделю. Я поначалу испугался, что он ранен или заболел.
– Он заблудился.
– Ну-ну. Ты только посмотри на него. – Птица стоит на мелководье, что-то выклевывает из речки, потом заходит поглубже и начинает плескаться. Теперь журавль напоминает мне ребенка, балующегося в бассейне.
– Видишь, Ультрафиолет, он тоже путешествует.
Финч отступает на шаг назад, закрывая глаза рукой от солнца, которое пробивается сквозь густую листву деревьев, потом оступается, и под его ногой громко хрустит ветка.
– Вот черт! – шепотом ругается он.
– Ах, вот так? Это, наверное, означает, что теперь тебе придется голым просачиваться в школу?
Его лицо приобретает такое растерянное выражение, что я не могу удержаться от громкого смеха.
Он вздыхает, побежденно опускает голову и вдруг начинает раздеваться. Он снимает свитер, кроссовки, шапочку, перчатки, джинсы, хотя на улице сейчас довольно холодно. Каждый предмет одежды он передает мне, пока не остается в одних трусах. Тогда я говорю:
– Прочь и их тоже, Теодор Финч. Ты первый придумал про просачивание, а чтобы просочиться, надо раздеться догола. Именно так можно объяснить значение этого слова. И никак иначе.
Он улыбается, но не сводит с меня взгляда, и в этот момент действительно снимает трусы. Я удивлена, мне почему-то показалось, что он этого не сделает. Он стоит рядом со мной, первый голый парень, которого я вижу в своей жизни, и, похоже, его это ни чуточки не смущает. Он такой высокий и худощавый. Я смотрю на голубые вены его рук, на мускулы плеч, живота и ног. Шрам на его животе большой и красный.
– Конечно, было бы куда веселее, если бы ты тоже разделась, – заявляет он и неожиданно ныряет в реку, причем так аккуратно, что не тревожит журавля. Широкими взмахами он движется вперед, как член олимпийской сборной на соревнованиях, а я сажусь на берегу и наблюдаю за его движениями.
Он уплывает так далеко, что становится практически не виден, теперь я наблюдаю только размытое пятно вдали. Тогда я достаю тетрадь о наших путешествиях и записываю в нее историю о странствующем журавле и мальчике в красной вязаной шапочке, который плавает зимой. Я теряю чувство времени, и когда поднимаю взгляд, вижу, что Финч уже приближается ко мне. Он плывет на спине, сложив руки за головой.
– Тебе тоже надо поплавать, – говорит он.
– Мне и тут хорошо. К тому же мне не стоит переохлаждаться.
– Давай, Ультрафиолет Марки-Ни-Одной-Помарки. Тут просто замечательно.
– Как ты меня назвал?!
– Марки-Ни-Одной-Помарки. Считаю до трех. Раз… Два…
– Мне хорошо и здесь.
– Ну, ладно. – Он подплывает ко мне на такое расстояние, где может встать и оказаться по пояс в воде.
– Где ты пропадал на этот раз?
– Делал перестановку в комнате. – Он зачерпывает воду ладонями, как будто хочет поймать что-то. Журавль внимательно наблюдает за нами с противоположного берега.
– Твой отец уже вернулся в город?
Похоже, Финчу все же удается поймать кого-то, кого он хотел выловить. Он изучает что-то в своих ладонях, потом отпускает назад в речку.
– К сожалению.
Пожарная сирена уже не слышна. Наверное, все снова зашли в здание школы. Если это так, то мне поставят прогул. Надо бы беспокоиться об этом, учитывая, что мне уже сделано предупреждение, но я, тем не менее, продолжаю сидеть на берегу и никуда не тороплюсь.
Финч выбирается из воды и идет ко мне. Я стараюсь не смотреть на него, голого и мокрого, поэтому машинально перевожу взгляд на журавля, на небо… Я готова смотреть куда угодно, только не на Финча. Он смеется.
– Наверняка у тебя в сумке найдется полотенце.
– Нет.
Тогда он вытирается свитером, трясет головой, чтобы высушить волосы, совсем, как собака, обдавая меня брызгами, и начинает одеваться. Потом он сует шапочку в задний карман джинсов и убирает с лица непослушные пряди волос, налипшие на лоб.
– Нам надо вернуться в класс, – говорю я. Губы у него посинели, но сам он даже не дрожит.
– У меня есть мысль получше. Хочешь послушать? – Но он не успевает выложить мне свой план, потому что в этот момент на берегу появляются Райан, Роумер и Джо Виатт, дружно скатывающиеся с набережной к кромке воды.
– Великолепно, – чуть слышно произносит Финч.
Райан стремительно приближается ко мне.
– Мы видели, как вы дали деру, стоило завыть сирене.
Роумер бросает на Финча презрительный взгляд.
– Это и есть ваш проект по географии? Вы исследуете русло реки или друг друга?
– Роумер, тебе пора подрасти, – сержусь я.
Райан начинает растирать мои руки, как будто пытается согреть.
– С тобой все в порядке?
– Я ее не похищал, если вас это волнует, – заявляет им Финч.
– Он просил тебя идти за ним? – хмурится Роумер.
Финч оценивающе смотрит на него. Конечно, он выше соперника сантиметров на десять.
– Нет, а вот тебе бы следовало.
– Педик!
– Остынь, Роумер! – взрываюсь я. Сердце тревожно колотится, потому что мне абсолютно неизвестно, чем все это может закончиться. – Какая разница, кто что говорит, ты же просто ищешь повод для драки. – Я поворачиваюсь к Финчу: – Не усложняй, ладно?
Тут в разговор снова вклинивается Роумер. Он подходит к Финчу вплотную и интересуется:
– А ты чего такой мокрый? Решил принять душ?!
– Ошибся, приятель, эту привилегию я отложил на потом, когда отправлюсь на свидание с твоей мамочкой.
Конечно, Роумер в то же мгновение прыгает на Финча, и они катятся с берега прямо в воду. Джо и Райан молча стоят и смотрят на дерущихся. Я обращаюсь к Райану:
– Ну сделай хоть что-нибудь!
– Я ничего не начинал.
– Все равно, надо же хоть что-то делать!
Роумер размахивается и со всей силы бьет Финча в лицо. Потом еще и еще раз. Я вижу, как его кулак попадает Финчу то в губы, то в нос, то в ребра. Сначала Финч не ввязывался в эту драку, он просто старался блокировать встречные удары. Но очень скоро он скрутил Роумеру руку, заломив за спину, головой макнул его в воду и держал в таком положении некоторое время.
