— Она была доставлена в компанию анонимно. Первой, днем раньше показа, о ее существовании сказала Татьяна Худобина в “Подробностях”. И я полагаю, что она попала в компанию в понедельник. Худобина сказала и о том, что мы не будем ее использовать. Но ситуация изменилась. Если бы Скуратов, подав прошение, ушел в отставку, то у нас не было бы никакого морального права эту запись давать — в этом случае она представляла бы частную жизнь частного лица. Но поскольку Скуратов продолжает оставаться на посту генпрокурора, то пленка стала фактом общественной жизни. Главным образом потому, что сам Скуратов говорит об имеющемся материале как о компрометирующем, и сам говорит, что его этим материалом шантажируют. Пока эта пленка не обнародована, любое физическое или юридическое лицо может использовать ее ему во вред. А после обнародования шантаж теряет всякий смысл. Так что в данном случае мы действительно защищали интересы государства. Я видел исходник пленки — это около пятидесяти минут записи. И поскольку точно сказать, Скуратов это или нет, мы не можем, мы дали материал с формулировкой “человек, похожий на Скуратова”.
— Почему пленку показала именно ВГТРК?
— ВГТРК посчитала нужным показать эту пленку, потому что мы государственный канал. Именно государственный канал должен был встать на защиту государства, общества и самого генерального прокурора.
— Кто готовил текст ведущего?
— Текст смотрел я, как главный редактор, и председатель (Михаил Швыдкой. — А.Б.-К.), который вносил необходимые правки, — сюжет должен был быть юридически корректным. Было необходимо объяснить также, что из большой кассеты мы выбрали те куски, которые давали бы представление о том, что на пленке, и не оскорбили бы общественную нравственность. А также чтобы в соответствии с законом о СМИ лица тех женщин, которые там фигурируют, не были бы узнаваемыми и все подробности не просматривались бы. Есть еще один важный нюанс — поскольку этот выпуск повторяется на Дальний Восток в записи в 11 утра по дальневосточному времени, этот фрагмент “Вестей” был изъят из показа — его видели только на территории Центральной Европейской части поздно ночью».
[137]
Показ этого порносюжета — одна из самых постыдных страниц в истории отечественного телевидения, но Михаил Швыдкой, возглавлявший в то время ВГТРК, как ни странно, до сих пор гордится своим участием в этом вбросе компромата. В интервью петербургскому информагентству «Фонтанка» Швыдкой говорил: «Я был участником всех этих информационных битв 1990-х годов, во всяком случае, в один из самых их напряженных моментов, в 1998–1999 годы. ВГТРК, которым я в тот момент руководил, представлял интересы Кремля. Я говорю об этом совершенно спокойно, потому что нашим учредителем и единственным владельцем было государство. Причем в непростой момент. У Кремля, как вы помните, тогда была своя политика, у Белого дома, когда его возглавлял Примаков — другая… Все это было очень сложно. Телеканалы НТВ и ОРТ играли тогда важную политическую роль, они были заточены под определенные политические силы, то есть это была “свобода” в интересах определенных бизнес-элит. В этом смысле там была дисциплина куда более жесткая, чем на канале “Россия”. Поверьте мне. Что касается пленки про “человека, похожего на генпрокурора”, я могу сказать следующее. Естественно, эта пленка тогда была у всех, если говорить честно. И я тогда для себя понимал одну простую вещь: если бы НТВ или ОРТ показали эту пленку, их бы засудили. В законе о печати есть пункт, который гласит, что распространение подобного рода материалов в определенных интересах частных лиц является предметом уголовного преследования. В данном случае у нас не было частных целей, потому что мы были государственным телевидением. Поэтому я считал, что если кто-то и может донести эту информацию до общественности, то без последствий это получится только у государственного телеканала… НТВ тогда поддерживало Примакова и Скуратова, получая от этого большие дивиденды… В принципе, эту пленку мог показать любой частный канал, но все частные каналы понимали, чем это грозит. Я не хочу рассуждать о добре и зле в данной ситуации, я поступил как журналист, которому интересно было дать в эфир материал, который никто не может показать по тем или иным причинам. Или не хочет. Я, конечно, понимал, что этот материал будет сенсационным. И я горжусь, что, похоже, моим лучшим и уж точно самым известным литературным сочинением является ставшая впоследствии крылатой фраза: “Человек, похожий на генерального прокурора”». Я ее написал своей рукой».
[138]
Пленка, которая транслировалась по телевидению, была столь скверного качества, что однозначно узнать в запечатленном на ней мужчине Юрия Скуратова было совершенно невозможно. Важно, что сам оригинал пленки так и не был найден, существовали лишь копии. По словам самого Скуратова, «голос на пленке мой, подлинный… Следствием доказано, что звуковой ряд собран из отдельных фрагментов и наложен на изображение. На пленке явные признаки монтажа. Эксперты показали наглядно, что пленка неоднократно переписывалась…»
[139]
По некоторым заключениям, «представленный… видеоряд не соответствует фонограмме»
[140]
, то есть пленку собирали из разных элементов как мозаику — из большого количество записанных разговоров Скуратова вырезались отдельные слова и затем склеивались в общую запись. Конечно, технически это достаточно сложная операция, но ведь цель оправдывает средства — пленка должна была любой ценой дискредитировать генерального прокурора. «Комбинированность разговора, — пишет А. Тиваненко, — ясна и из нестыковки тембра голоса, дат и предмета беседы. Так, объясняя, вероятно, свою усталость (неспособность к совершению полового акта?), “человек, похожий на Скуратова”, говорит: “Мы же летели… издалека, с Камчатки. Девять часов с Камчатки…” Разговор происходил 2 января 1998 года; командировка Генерального прокурора на Камчатку действительно была, но 25–30 июля 1997 года».
[141]
Впоследствии всплыли и другие факты о том, как фабриковалось дело. В передаче «Человек и закон» предстала одна из героинь скандальной записи — девушка по имени Наталья Асташева, которая рассказала, что ее привели на допрос, показали пленку, а оперативник ткнул пальцем в экран и сказал: «Это — ты! Если будешь отрицать, пожалеешь!»
[142]
Изучив материалы уголовного дела, следователь Генеральной прокуратуры Петр Георгиевич Трибой дал такое заключение: «В ходе криминалистических исследований видеозаписи, обозначенной в СМИ как пленка “о человеке, похожем на Генерального прокурора РФ”, данных, дающих достаточно оснований считать, что Скуратов Ю.И. и лицо, запечатленное на скандальной видеопленке, является одним и тем же лицом, не получено»
[143]
. Однако когда позиция следователя стала определенной, он тут же был отстранен от ведения «дела Скуратова».
