– Опять продемонстрируешь? – поинтересовался Эллохар. Но почти сразу улыбка на его губах стала очень грустной, и, глядя в мои глаза, он очень тихо прошептал: – Я мог бы бросить вызов Тьеру и просто не вернуть тебя. Такая заманчивая мысль – оставить тебя себе… – Я почувствовала, как замерло сердце, и магистр не мог этого не ощутить. Усмехнулся, наклонился к самым моим губам и почти простонал: – Как больно знать, что это сердце бьется не для меня, Дэя… Как же мне от этого больно…
Вспыхнуло синее пламя.
* * *
Когда огонь угас, я оказалась сидящей на кресле в той самой чайной мастера Шуттана. Одна. Юрао, стремительно вошедший через мгновение после моего появления, так в дверях и застыл. А я осторожно прикоснулась к губам – они пылали.
– Даже спрашивать не хочу, чем вы там занимались. – Дроу иронизировал, отчаянно скрывая тревогу.
– Даже не спрашивай, – едва слышно ответила я.
– Лед принести? – Юрао подошел, отодвинув низкий чайный столик, присел передо мной, встревоженно вглядываясь.
– Все хорошо. – Попытка улыбнуться вышла жалкой.
– Вижу. – Но в золотых глазах тревога. – Мы сейчас можем просто уйти. Прогуляемся, ты выговоришься.
– Лучше лед, – попросила я. – И давай разбираться, что с этим привидением, заодно и магом займемся.
– Злая Дэя вышла на охоту? – Юр наконец спокойно улыбнулся.
– Так что там со щедрым предложением по поводу льда? – Губы еще и припухли.
Лед мне принес сам мастер Шуттан, пока мы с Юрао беседовали с милым привидением, оторвавшимся при нашем появлении от счетов уважаемого гнома. И теперь Юр вел допрос, а я прижимала к губам платочек с завернутыми в него холодными кубиками.
И, стоя рядом с партнером, я все думала о словах магистра Эллохара и о том, что до этого довелось узнать. И мне, как адепту Академии Проклятий, история с артефактами была понятнее запутанной истории с политическими заговорами. Но связь… связь между артефактами и заговором, несомненно, имеется, только вот какая?
– Дэй, – попытался привлечь мое внимание Юрао.
– А Счастливчик не появлялся? – спросила я, напрочь игнорируя его выразительный взгляд.
Дроу меня понял и завершил беседу вежливым:
– Мы вернемся к разговору завтра, если вы не возражаете.
– Конечно-конечно, – пробормотало привидение, склоняясь к счетам.
Оно и так не горело желанием отрываться от работы и с явным облегчением отнеслось к прекращению расспросов. И вот когда темная призрачная субстанция вернулась за стол и взяла перо, я вдруг отметила некоторое несоответствие. Странное, непонятное. Так и замерла, глядя, как привидение вписывает ровные ряды циферок в бланк. И что-то в этом было неправильное.
– Дэй? – спросил Юрао. – Дэй, в чем дело?
– Не знаю, – отозвалась я. – Он как-то пишет… неправильно… И где-то я это уже видела.
Развернувшись, офицер Найтес тоже начал пристально разглядывать привидение. Житель потустороннего мира удивленно взглянул на нас.
– Левша, – отметил Юрао. – Но ты права, перо держит как-то не так.
Теперь на призрачную руку смотрели мы все – и я, и Юрао, и мастер Шуттан, и даже призрак. И ничего мы там не видели.
– А попишите еще, пожалуйста, – попросила я.
Призрак пожал плечами и вернулся к своей работе. А мы продолжали смотреть, причем я все никак не могла поймать убегающую мысль. Совсем никак.
А потом Юрао сказал:
– Перо! Он держит его между средним и безымянным пальцами.
И я вспомнила!
Вспомнила, подошла к счетам, выдернула у призрака бланк и замерла – я знала этот почерк, точно знала! И вот эта завитушка над началом каждой строки была отчетливо мне знакома.
– Почтенный господин Дукт! – осознанием как по голове стукнули.
– Владелец самой крупной лавки специй в Ардаме? – Мастер Шуттан потрясенно смотрел на призрака.
– И поставщик специй в кондитерскую сеть Мелоуина, – добавил Юрао.
Мы переглянулись. Да, нас до сих пор волновал вопрос, как же так получилось, что в выпечку от самого знаменитого кондитера Приграничья попала та самая мелкая нечисть, которой нам хотели отравить сознание. И вот, похоже, первая зацепка – поставщик специй и в кухню к Мелоуину вхож.
Затем Юр хмуро спросил:
– А напомните-ка мне, господин Шуттан, как давно призрак у вас обитает?
Бледнеющий гном, медленно опускаясь на скамью, произнес невероятное:
– Два года как…
Два года! То есть два года в теле господина Дукта живет злоумышленник!
Я прошла и опустилась рядом с ним. У меня руки дрожали… Только этой осенью я раз двенадцать бегала в лавку мастера Дукта за специями. И мастер Дукт сам, лично, заполнял бланк для меня, неизменно трепал по щечке и спрашивал: «Как там старый Бурдус?» Сам! А перо почтенный гном всегда держал по-особому, потому что указательный палец у него был сломан, его неправильно лечили, и он потом уже не двигался. Палец мастер Дукт сломал еще в пору юности, потому и приноровился писать по-особому… Я разговаривала с ним этой осенью!
– Я с ним вот дней пять как виделся, – потрясенно произнес Шуттан. – А в банке-то все шутили: «Неужто самого Дукта для заполнения счетов нанял?», а я… Да я видел его! Пять дней как! По кружке сливовицы распили!
Вскинув голову, я посмотрела на Юрао и прошептала:
– А ты оказался прав – мы этой твари чуть ли не каждый день темных желали… Я – так частенько. И дом у господина Дукта в центре Ардама…
– Я вызываю своих, – хмуро произнес дроу, – будем производить обыск. Нурх тебя в академию отвезет.
– А может, я с вами? – осторожно спросила.
Юрао взял за руку, вывел на улицу и там, пока мы стояли и смотрели, как к нам во весь опор мчится Нурх, шепотом пояснил:
– Этот поддельный Дукт явно считал, что его дом спалит «Гнев Солнца». Лавка, кстати, также в радиусе поражения. И к тому же, – Юр мрачно кивнул в сторону ближайшей подворотни, – не знаю, как ты, а я отчетливо вижу двух императорских гончих, которые за тобой следят. Видимо, Тьер подстраховался.
Как я ни вглядывалась в ту подворотню, куда партнер кинул быстрый взгляд, никого не увидела.
– Юр, но, может…
– Может, я хочу сам осмотреть пристанище мага, умудрившегося два года притворяться гномом, Дэй. Сам, а не стоять в стороночке, пока там будут рыскать его императорское высочество и собственно императорская гвардия.
– Ясно. – Мне вдруг стало грустно.
– Ты сейчас в академию, – скомандовал Юрао. – Как только отъезжаешь, я вызываю Мероса, думаю, успеем осмотреть все прежде, чем появятся гончие со своим извечным: «Дело под нашей юрисдикцией». Все, Дэй, темных.
