– Как же ты все предугадываешь, любимый?
Что делать дальше – сомнений не было. Связаться с прямым начальником над сенсами – генералом Ильей Петровичем, вызвать подмогу. Потом с Ноэлем.
Роберт откликнулся сразу, выслушал рассказ, задумался.
– Тебя спасла новая разработка. Даже не моя, – ответил он торопливо. – Заряда хватит еще на пару психических атак. Поищи любой шнурок, носи не снимая. Нескольким знакомым мне сенсам ментальным ударом выжгло память, один так и не пришел в себя. Будь осторожна.
Будешь тут… Вопрос про то, как Ноэль мог предугадать события, так и остался без ответа.
Она поднялась с пола, потянула за собой очнувшуюся Чару. Пора поговорить по душам. Левашова придется выпроводить на очередные съемки…
Меньше чем через два часа на клумбы у входа приземлились два шлюпа с присланными дознавателями. Вооруженные люди растеклись по зданию, вскрывали замки, распахивали двери, допрашивали переполошившийся персонал. К тому моменту Вероника убедилась: сознание бывшей наставницы запечатано серьезными блоками и вызнать, на кого работает заместитель директора крупного центра клонирования, не сведя ту с ума, нереально.
– Грузите ее в шлюп, – пугая секретаршу и немногих еще не арестованных сотрудников, приказала Ильина военным.
Сама она разглядывала серую форму прибывших. На рукавах рубашек красовались нашивки с бородатым солнышком и надписью «Охранная компания «Даждьбог». На шее военного, державшего уже не сопротивлявшуюся Чару Родимовну, поблескивал знакомый талисман – раскрошившийся снизу кристалл, такой же, как и у нее, только без красивой оправы. Очень интересно.
– Вероника Степановна, – обратился к ней шеф отряда, – вам лучше прогуляться на нижние этажи лабораторий вместе с ней, – кивнул он в сторону пленницы. – Много нового узнаете.
Ланс. Москва
В больнице пахло моющими средствами и освежителем воздуха. Снова шла генеральная уборка, а значит, пациентам предоставлялась относительная свобода. Ланс мог пойти в библиотеку, мини-кинозал, в комнату отдыха. Но разве можно безопасно отправить письмо с общественного компьютера?
Позавчера он случайно подслушал чужой разговор и бросился на поиски относительно безопасного средства связи. Оно нашлось довольно быстро – в тот же день.
Новое тело слушалось все лучше, дар постепенно возвращался. Молодой человек прощупывал пространство вокруг себя, заглядывал в комнаты, прислушивался, присматривался к соседям. За одной из дверей играла музыка. Негромкая, но по характеру излучения и звучания Ланс понял – работает компьютер. А это шанс.
Еще большим шансом оказалась девушка в палате. Она сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки и водрузив ноутбук на горку из трех подушек.
Встретившись взглядом с застывшим на пороге Лансом, она улыбнулась и махнула ему рукой – заходи.
– Привет, – улыбнулся в ответ юноша, – ты давно тут?
Мысленно он запретил себе думать о компьютере. Он не Роберт, чтобы общаться с людьми только из корыстных побуждений, а после вычеркивать из своей жизни.
Девушка отстучала ответ на клавиатуре и развернула экран к нему.
«Месяц и две недели».
– Ты не говоришь? – удивился он. – Потому здесь?
«Это со мной с детства. Горло», – последовал ответ.
– Прости, – сам не зная за что извинился Ланс. С недавних пор он побаивался инвалидов. Воспоминания о встрече с Бетой, неделях в бинтах и неудачном переселении в новое тело были слишком свежи.
«Я привыкла, – утешила его девушка. – Я Роксана. Ксана».
– Ланс. – Он протянул руку.
Рукопожатие немой оказалось сильным. На ее запястье застучали пластмассовые фенечки.
Ланс аккуратно рассматривал свою собеседницу, боясь излишним вниманием отпугнуть. С вьющихся коротко стриженных волос Ксаны свисал шнурок – черный, как и пряди, с оранжевыми полосками и меховыми помпончиками на концах. С больничной пижамы улыбался Винни-Пух с банкой варенья.
На вид Роксана была ровесницей Доры, даже моложе. Когда она улыбалась, в уголках щек появлялись ямочки. Густые угольные брови почти сходись на переносице. Это придавало ее лицу сердитое выражение. Лансу стало жалко немую, но вида он не подал. Зато проверил потенциал. На первый взгляд талантов у нее не было. Вот только абы кто здесь не лежал.
– Прости, с тобой все серьезно? Я, например, клон и пилигрим, – попробовал он уточнить. И немедленно пожалел о сказанном.
Девушка с недоумением посмотрела на него.
«Это лечится?»
– Увы, нет, – вздохнул он.
«Меня отец сюда устроил. Он тут раньше работал».
Тогда все вопросы отпадают.
– Тебе помощь нужна? – уточнил он, удерживаясь от взгляда на компьютер. Он ведет светские беседы, а Доре грозит беда!
«Почитаешь мне? Я тут целые дни одна».
– Хорошо, – согласился он. – Понимаю тебя. Кстати, у тебя Интернет есть, наверняка быстрее, чем в библиотеке. Можно я от тебя письмо отправлю? Я быстро.
Она кивнула и указала ему на ноутбук.
Вот так он отправил сообщение Дорофее в прошлый раз.
Еще дважды он навещал Роксану, читал ей, рассказывал истории, смотрел вместе с ней фильмы. Мягкий свет от настольной лампы с желтым шелковым абажуром окрашивал лица в призрачно-лунный цвет, навевал смутные воспоминания, создавал иллюзию уюта, как и развешанные по стенам рисунки Ксаны – корявые, детские, но какие-то живые.
«Отец говорит, что такое искусство называется примитивизм, когда рисуют так, будто не умеют, – хвасталась девушка. – Жаль, мне уже поздно учиться. И не время сейчас».
Действительно, не время. Судя по сообщениям в Интернете, ничего хорошего в мире не происходило. Вокруг пилигримов закручивался смерч темных новостей, мерзких, по большей части лживых. Но юноша по-прежнему был уверен: Дора должна от них укрыться. Где угодно, только не в Барске, одном из крупнейших центров клонирования.
Поэтому он снова спешил к Роксане.
Плохо, что девушка к нему привязалась. Наверняка напридумывала ненужной романтики, как все девчонки в ее возрасте. А Ланс начал себя презирать. Он всегда ругался с Робертом из-за этого. Если Ноэлю что-то нужно от тебя, он из-под земли достанет, хоть сам подземелий до заикания боится. И потом общаться будет с удовольствием, если ты в поле его зрения. А отдалишься по какой-нибудь причине – не вспомнит, не позвонит, будто не было тебя. Постучишься к нему – отмахнется, мол, некогда. И так, пока вновь не понадобишься.
Ланс всегда считал подобное отношение к людям неправильным, корыстным, но смирился с характером друга. Гений все-таки… А теперь сам вел себя как Роберт. И даже начинал понимать Ноэля. «На всех сердца не хватит», – говорил в таких случаях ученый. Выходит, он прав?
