В окошке соседней кабины показалась взлохмаченная кудрявая голова Роксаны. Жива!
– Сейчас вас по одной вытащат наружу, – продолжал напутствия ученый. Голос звучал глухо-глухо, издалека, словно сквозь толщу воды. – У нас не выходит уничтожить аномалию по-быстрому, а общественность торопит. В клетках сидеть тихо, не обезьянничать.
Над платформой обнаружилось небо – голубое, ясное, такое родное. Ровно на минуту. Потом его заслонило серое брюхо шлюпа.
Толстый-толстый витой канат с металлической коробкой спустился вниз. Притянулся к верхушке Ксаниной будки. Громко брякнул, заставив девушку снова спрятаться внизу. «Электромагнит», – поняла Дора. Что-то про них она читала, когда собиралась делать одну из макросетевых инсталляций. Не сложилось.
Щелкнули, отцепляясь, зажимы в днище кабины. Трос легко оторвал убежище юной Верховицыной от платформы и подтянул наверх, под брюхо. «Шлепалка» переместилась, открывая Доре кусочек неба. И вот уже над головой мигрантки загрохотало. Под ногами, наоборот, затрещало, пол покачнулся.
Превозмогая страх высоты, Дорофея осталась на коленях у двери.
…Их перенесли довольно далеко от границы аномалии, опустили на траву, отсоединили. Дар психолога ожил, точно не прятался трусливым тушканчиком в темную нору, наверно, стал даже ярче, чем прежде, рассмотрел поле, почувствовал каждого участника событий. Едут, торопятся! Нетерпение Ники летит впереди машины, любопытство Машки лучится бенгальским огоньком. Ланс собран, серьезен и сердит, а еще переживает за нее, непослушную. Только мрачная тьма внутри Ксаны нагоняет тучи, приглушает радость.
Покрепче цепляясь окоченевшими пальцами за дверцу, девушка мысленно ахнула. Роксана – минус, она, Дорофея, плюс живой батарейки, о которой говорил Роберт. Все учел, просчитал, хитрец. И никакие аномалии ему не помешали. Только «минус» сейчас балансирует на грани нервного срыва.
Машина затормозила совсем рядом. Ланс бесцеремонно вытащил мигрантку из «будки», поставил на ноги:
– Никогда больше не соглашайся на безумства дока! Обещаешь? Я почти поседел!
Дора посмотрела в его серьезные серые глаза, через силу улыбнулась. Тогда он прижал ее к себе, поцеловал в висок. Слов не требовалось. Они читали чувства друг друга куда полней, чем мог выразить весь словарный запас языков мира.
– Эй, отдай назад мой клон! – возмутилась Машенция, нагло вклинилась между ними, потребовала: – Рассказывай, как вы главного злодея утихомирили!
А рядом на плече Ники рыдала Роксана, испуганная, сломленная. Наверняка ей казалось, что в мире больше некуда идти, некого любить, некому доверять.
– Еще одна неразумная мухоловка на мою шею! – ворчливо приговаривала Ника, аккуратно ведя ее за собой к машине. – Ланс, отвезешь девчонок ко мне домой. Я займусь Ксаной. Небо открыли, сейчас пришлют вертолет.
– Мне надо, – тихо прошептала Ксана, размазывая по подбородку каплю крови из треснувшей губы, – надо в твой центр клонирования. К родителям.
– Зачем? – возмутилась Ника. – В прошлый раз они не спешили тебя принимать.
– Я отомстила. – Роксана безжалостно цеплялась за бежевую кофту Ники. – Они должны знать, я отомстила.
– Им передадут, обещаю. – Ильина с укором обернулась к Лансу. – Вези уже.
По-настоящему пришла в себя Дора уже к вечеру, когда Машка с Лансом накормили ее до отвала в кафе, прокатили на катере по озеру прямиком к сжавшемуся пружиной небоскребу с поэтичным названием «Гремящий дракон», на набережной купили огромный арбуз… Они втроем сидели, объедались, смеялись разным глупостям. «Кто бы еще ради меня так старался?» – с благодарностью думала девушка.
Но подленькая настороженная зверушка «сомнение» в глубине сознания нашептывала девушке: «Беги от него. Спасайся, пока не пропала совсем. Он не столь хорош, как хотел бы казаться!» – «Тихо! Я сегодня праздную. Сегодня можно», – приняла решение Дорофея.
Ника с Роксаной приехали к семи вечера, практически сразу за ними явились Роберт с Брониславом – задумчивые, настораживающе серьезные.
– Накосячили? – ехидно осведомилась Маха.
Из арбузных косточек они с Лансом выложили настоящий замок с башнями и крепостной стеной. У Дорофеи и простенького домика не вышло. Скользкие косточки расползались по тарелке.
Бронислав молча плюхнулся на заскрипевший диван. Роберт уселся рядом с девушками и потребовал отрезать ему «строительного материала для Вавилонской башни».
Бледная Роксана застыла в дверях, напряженно вслушиваясь в каждое слово. «Неужели у нас не получилось?» – читалось на ее лице.
– Наоборот. – Роберт старательно выковыривал ножом из своей дольки косточки. – Орэфа спалили. Мои люди вышли на последнее логово химер. Что с ними делать, не в курсе ни ученые, ни Президент. Но что-нибудь решат.
– Так в чем причина вселенской скорби? – Ника крутила на пальце цепочку с подвеской. Камень в ней раскололся, от первоначальной капли осталась лишь неровная четвертинка, но наставница упорно не желала расставаться с подарком.
– Понимаешь, замечательные таланты ко мне вернулись, все аномалии мы убрали. Но с одной-единственной под Барском не справились. Она не похожа ни на что нам известное.
– Я разберусь, – попытался вклиниться в выступление Бронислав.
– Ты? Да не смеши меня, – оборвал его Роберт, – я же вижу, что не справимся. Да и надо ли?
– Ты о чем? – нахмурилась Ника, подозревая очередные неприятности.
– Мы получили устойчивый канал связи с иными мирами даже без взрыва. Бессмертных лепить не получится, зато предметы неорганического происхождения сквозь него отправить сумеем однозначно. А, может, и не только неорганического. Добро пожаловать во Вселенную!
– Что-то ты не прыгаешь от счастья?
Ладонь Ланса мягко накрыла Дорину ладошку. Девушка напряглась, но не шелохнулась.
– Мы стали беззащитны. – Роберт развел руками, капая с арбузной дольки на ковер. – Мне жаль тот мир, куда явятся друзья и хозяева нашего любимого Орэфа. Боюсь, наши шансы возглавить комитет по встрече теперь стали выше Эвереста.
