Славка встал. Щёлкнул выключатель. Я зажмурился от яркого света, возвращаясь в реальность окончательно. Где-то там пили горячий шоколад (а может, что покрепче) с пирожными мои одноклассники, обсуждали смытое сегодняшним ливнем лето. Где-то спешили по домам люди, печатались газеты с городскими новостями, главы городов и области решали вопросы подготовки к зиме, а здесь в школе № 18 учитель информатики, а по совместительству городской эльф или как его там величать, рассказывал об угрозе со стороны своих сородичей. Самое отвратительное – я ему верил. И Эльке, потомственной ведьме, верил. И защитнику Валентину, терпеливо ожидающему нас под дверью, тоже.
– Вы домой собираетесь? – подчёркнуто громко поинтересовался Славик, выключая рубильник. Лампочки бесперебойников померкли.
– Да, Вячеслав Игоревич. Спасибо за интересный рассказ, – ответил я ему.
Элька промолчала, подобрала с пола сумку с тетрадями, закинула за плечо и кивнула в сторону двери.
– Доброго вечера, – обронила она на прощание.
Я пожал руку Славке и вышел вслед за ней.
Валентин обнаружился на широком крыльце. Стоя под навесом, он задумчиво следил за дождевыми струями и вертел в длинных пальцах флейту. Паршивая у него работа оказывается – ждать.
– Пойдём? – спросил я его, раскрывая зонт.
– Некогда в другом городе вашего мира, в Гаммельне, мне дали прозвище Флейтист. Если я заиграю, интересно, куда музыка уведёт меня на этот раз? – ни к кому не обращаясь, спросил он.
– Ты Крысолов? – удивилась Элька.
– Я предпочитаю именовать себя Флейтистом. Или данным мне сейчас именем Валентин. Я слышал, что рассказывал вам этот…
Он подбросил флейту в руке, она вытянулась, обернулась тростью, потом зонтиком. Подвесив зонтик над собой, он шагнул под дождь, пропуская нас вперёд.
– Тогда музыка увела детей города Гаммельна к ним, эльфам, в зачарованный край, – донёсся до нас его звонкий голос.
– И что? – обернулась к нему Эля.
– Магия – ресурс не бесконечный. А рабочие руки нужны всегда, – ответил защитник.
– Ты поставлял им рабов? – ужаснулся я.
– Эльфы всегда воровали человеческих детей. Тогда нанимателями выступали они. Я не мог ослушаться. Запредельному вообще нет дел до ваших дрязг, смертные. Ему важны эмоции, добрые или злые – не так важно. В забвении оно теряет силы. На вашей родине о нём помнят лишь немногочисленные эльфы да полсотни истинно сильных колдунов и шаманов, половину из которых вытащила из глубинки и обучила твоя бабка – Тара.
Эля Тихонова
До двенадцати лет Эля прожила на Севере и о существовании могущественной бабули не предполагала. Отец с матерью кочевали из гарнизона в гарнизон. Учебные заведения сменяли друг друга, не оставляя в голове юной Тихоновой ни малейшего следа. О каких знаниях шла речь, если за год девочка могла поучиться в четырёх школах, не успев запомнить имена одноклассников и учителей?
В шестом классе ей повезло. Отец задержался в военной части близ Мурманска, и девочка впервые проходила в одну школу целый год. Учиться ей понравилось, хотя общего языка с местными ребятами она так и не нашла. И было от чего. Любое пожелание мелких неприятностей, брошенное обиженной Элькой, незамедлительно воплощалось в реальность. За глаза её прозвали Цыганкой и стали побаиваться вначале дети, а потом и их родители. Особо обиженные уже строчили гневные письма чиновникам и на местное телевидение, требуя перевести опасного ребёнка куда-нибудь подальше. Мать с отцом хватались за голову. Элька бессильно разводила руками: не могла она ничего с собой поделать. Само получалось. Пусть не обижают её, и бед не будет.
К середине октября следующего года ситуация накалилась до предела. И вот тогда в жизни отчаявшейся Эльки возникла бабушка. Вечером, когда мать в очередной раз наорала на дочку за насланное на обидчика заикание и ушла на общую кухню готовить ужин, в дверь постучали. Зарёванная Эля потащилась открывать. На пороге комнаты словно соткалась из мрака общежитского коридора высокая женщина в отороченном мехом плаще. В ушах, точно отблески северного сияния, горели крупными изумрудами серьги. Ещё более ярким светом лучились раскосые восточные глаза незнакомки.
– Собирайся, Элеонора, мы уезжаем в Москву! – не здороваясь, заявила шикарная дама, презрительно оглядывая убогую обстановку общежитской двухкомнатной квартирки.
– Мама? – удивлённо встал с дивана Элькин отец. – Как ты нас нашла? Ах да, ты же всё всегда знаешь, как я мог забыть? – Он принял из рук женщины кожаный портфель и помог снять плащ.
– Нам следует поговорить, сын. И с тобой, Марина, тоже, – обернулась она к вернувшейся с общей кухни невестке.
Девочка украдкой разглядывала новоиспечённую бабушку. Та оказалась тонкая, не тощая, а скорее спортивная. Властная, стремительная в движениях и словах. Красивое аристократическое лицо обрамляли вьющиеся волосы чуть ниже плеч, то ли седые, то ли очень светлые – в жёлтом свете плафона не разобрать. Чёрный строгий костюм сидел по фигуре, стрелки на брюках были отглажены идеально. Ботинки на высочайшей шпильке, что совсем удивительно в её возрасте. Посреди комнатки армейского общежития возвышалась не рядовая бабушка, а скорее элегантно стареющая кинозвезда.
Элька удивлённо наблюдала за растерянными лицами родителей. Кто эта женщина? Почему о ней никто ничего не говорил? Отчего отец, непререкаемый авторитет, сейчас понуро кивает головой на её слова, послушно идёт следом во вторую комнату и плотно прикрывает за собой дверь?
– Максим, Марина, – начала свою речь гостья.
Эльке даже не пришлось прислушиваться. Тонкие перегородки и полая фанерная дверь не делали секрета из беседы.
– Вы понимаете – девочке здесь не место! – Голос женщины приказывал. – Ты, – Эля поняла – бабуля обращалась к сыну, – отказался от обучения, по глупости растратил свой Дар. Я понимаю, ты гордый, желал всего добиться самостоятельно. Захотел летать – полетел. Я не стала мешать, отошла в сторону. Но дочку твою я загубить не дам. До меня дошли слухи – какая здесь учёба.
– Мама… – начал было отец.
– Тихо, Максим. С тобой мы всё решили давно. У тебя своя жизнь, у меня своя. Пока ты добиваешься генеральских пагонов, чтобы выйти на пенсию прапорщиком, – по голосу было слышно, она усмехается, – поразмысли – какое будущее ты уготовил дочери? Что она знает? Не из наших искусств, из рядовой школьной программы? Ты смотрел её оценки в четвертях? А я только что из школы. Все документы на перевод в Москву у меня. Не спорь! – одёрнула она попытавшуюся возражать мать. – Ей там будет лучше. Годик-другой поучится как следует, а там видно будет…
Так Элька познакомилась с бабушкой – Тарой Владленовной Тихоновой, или просто Тарой, как та просила себя величать. Дорогу до Мурманска и перелёт до Москвы девочка помнила смутно – на все возражения и расспросы Тара сказала твёрдое: «Потом», и девочка вынуждена была замолчать. Встретившая бабушку в аэропорту белоснежная машина с водителем отчего-то не удивила. Всю дорогу Тара проговорила по телефону, дав возможность внучке полюбоваться видами из окна.
