– Это потому, что у нас недостаточно сведений, – набралась смелости Анютка.
О, как она может! А посмотришь – мышка мышкой.
– Вот расскажите поподробней, сразу придумаем, – продолжала она. – Сами знаете – свежий взгляд на ситуацию порой жизненно необходим.
– Быть может, быть может, – щурясь, пробормотал джентльмен. – Хотите узнать о городских эльфах, дети, приглашаю в четверг до шести вечера на Партизанскую улицу. Фотоателье за старой зубной поликлиникой знаете?
Поликлинику мы знаем. Ателье отыщем. Незнакомец, не дождавшись нашего отказа или согласия, встал и вышел, не оборачиваясь. Мы молчали. А о чём говорить, если и так ясно – нами заинтересовались. К худу или к добру – сразу не скажешь. Но Эльке интересно, а мы за компанию поглазеем.
Поданный нам чай в жёлтых широких чашках пах лугом. На пакетиках с сахаром синело нечто похожее на морские волны. Мне совсем не хотелось осени. Особенно из-за школы. Моя дружба с Элькой злила ребят. Отчего им так не нравятся новенькие? С первого же дня невзлюбили! Ну поумничала на географии, с кем не бывает? Она же не знала местных порядков, все мои предупреждения сводила к шутке. И как жить дальше, если против неё даже Кущина и Шелег подружились – невиданное дело.
Вон идёт, главная новость сентября! Идёт на пару с Валентином – довольные оба. Этот товарищ меня удивляет даже сильнее Эльки. Таскается следом – не отвяжешься. Сам не признаётся, как его отпустить, наглым образом поселился в моей комнате. Спасибо, что на коврик к Мисти не выгнал, креслом довольствуется. Спасу нет от защитника. Даже подшучивать над своим хозяином (то есть мной, любимым) пробует. Анюта глазки ему строит, а он – скала. За Анюту я ему… А что я сделаю против его джедайского меча?
Я аж привстал на стуле, высматривая – что зажато у защитника под мышкой? Обалдеть! Доска на колёсиках… Скейт!
Вошли. Я пододвинулся к Анютке, освобождая место за столиком.
– С каких пор ты заинтересовался экстремальными видами спорта? – удивился я, непроизвольно протягивая руки к доске. Надо же, с десяти лет мечтал, а так и не купил, хотя мог. И мать ничего бы не смогла поделать. Главное – бабушке не показывать…
– Интересно попробовать, – честно признался Флейтист из Гаммельна. – Троллейбус ждать надо, а это – вжик – и на месте.
– В смысле – лучше плохо ехать, чем хорошо идти, так? – Эля тоже не поняла шутки со скейтом.
– Увидите, – многозначительно ответил Валентин и потянул к себе листик с меню. Быстро же он освоился, рыцарь доисторический.
Анюта уже вовсю жаловалась на настырного джентльмена, назначившего нам свидание.
– Пойдём! – ещё не дослушав до конца, разошлась Элька. – Обязательно! Они поняли, что мы не отстанем.
– А разве вы приставали? – брови Валентина чёрными птицами взметнулись вверх. – Вы просто аккуратно интересовались.
– Уважаемый защитник, – не выдержал я. Раз он такой сегодня самостоятельный, пусть поделится информацией. – Объясни нам один волнующий вопрос. Сам ты кто? Эльф?
– Защитник. Сейчас защитник, – не стал загружать он нас откровениями.
– Бонд. Джеймс Бонд, – передразнил его я. – Конкретно отвечай. Я такой-то, родился там-то…
Ухмылка Валентина показалась мне недоброй. Ох, зря я эту тему трогаю. Но иначе нельзя – сестрица моя от него жидким мёдом плывёт.
– Дух. Демон. Тварь Запредельного, как больше нравится. – Он встал и поклонился.
– Это что, Запредельное твоё? Что за пункт населённый? – продолжил я выяснять.
– Безвременье. Небытиё. Место, откуда все чародеи черпают силы и куда некоторые из них попадают после смерти.
– Ад, что ли? – ужаснулся я.
– Ничего общего, – успокоил защитник. – Я говорю об источнике бесконечной силы. О месте, откуда приходят страхи и сны, и, конечно, вдохновение. О месте обитания духов. Духов вызывают чародеи, чтобы те сотворили то, что самим чародеям недоступно. Мы наёмные работники, гастарбайтеры.
Я понял, что мало что понял. Ладно, подойдём с другой стороны, уважаемый гость неведомо откуда.
– А когда закончится срок действия заклинания вызова, что бывает?
– Мы возвращаемся обратно, если нам дано нестабильное тело. С таким телом, как сейчас, я способен прожить долгую жизнь обычного человека, пока не умру от старости. Но обычно мне не дают возможности это сделать.
Он развёл руками. Только сейчас я разглядел блеснувший тёмно-лиловый перстень на левой руке. Он ещё и украшаться любит…
– Валентин, – попыталась задать вопрос Анюта.
Но защитник, пресекая наше любопытство, встал из-за стола и направился заказывать поздний обед. Или ранний ужин.
Мы выбрались из кафе уже в половине седьмого, когда мама позвонила трижды. Поток машин на почти пустой в полдень дороге удивил даже меня. Ну да, народ разъезжается с работы и учёбы по домам. В подошедший троллейбус мы даже не стали пытаться протиснуться. Народ на остановке брал его штурмом.
– Пройдём три квартала, там ещё автобус ходит, – предложила сестра.
Валентин поманил нас на пустующую сейчас площадку разворота троллейбусов, заговорщически улыбнулся в ответ и предложил:
– Опробуем доску?
– И кто на ней поедет? – хмыкнула Эля.
– Все, – с детской наивностью выпалил защитник.
Эх ты, мамонт доледниковый! Взрослый же дядька, а такие вещи говоришь.
Но Валентин постучал волшебной тростью по скейту, сиротливо примостившемуся на краешке проезжей части. И скейт вырос. Чем угодно могу поклясться, вытянулся в длину и ширину так, что взберись на него мы все вчетвером – ещё и место останется.
– Прошу, – галантно взмахнул рукой защитник.
– А кто толкать будет? – засомневалась Аня. – Может, лучше на тротуар?
– Прошу, – упорствовал наш невероятный друг.
Ладно, хочешь подурачиться – получи. Я первым встал на середину доски. Хихикнув, Элька пристроилась сзади. Аня тоже взобралась к нам.
– Толкай, – предложила она Валентину.
Тот и не подумал слушаться. Он сам запрыгнул впереди нас, оттолкнулся ногой и… И, подняв вверх удлинившуюся трость, зацепился ею за троллейбусные провода.
– Держитесь крепче! – услышали мы его крик.
И мы поехали. Клянусь, даже на американских горках я не испытывал подобного! Мы смело вклинились в поток машин, на бешеной скорости обгоняя не только троллейбусы (у которых тут же слетал один из «рогов»), но и стремительные иномарки. Заходящее солнце подмигивало нам из магазинных витрин, вспыхивало в стёклах, фарах и фонарях, в очках не замечающих нас прохожих. От рвущегося навстречу ветра было сложно дышать. Но каждую клеточку тела охватил неповторимый детский восторг. Кажется, мы визжали от счастья. Горожане не слышали нас. Эх, показаться бы сейчас кому-нибудь из одноклассников!
