– Не слышал про такую… Хотя постойте-ка… припоминаю, но очень смутно. Может, «храмовая чаша»? Шутка ли, давным-давно никто ее не находил. Да что там «чаша»! Настоящих ИО вообще давно никто не находил.
Да, это было так. На самом деле не все зонники инопланетные объекты как таковые. Анормальные «предметы силы», которые содержатся в Зонах, делятся на две категории. Первая – это те, что образовались из чего-нибудь земного по происхождению, но подвергнувшегося воздействию чуждой природы, и являются следствием влияния измененного физического пространства. И вторая – собственно ИО, некие штуковины, которые оказались на Земле в результате Посещения, были привнесены извне.
Настоящий ИО! Очень много разбросанного на обочине иноземного «мусора» сталкеры первых поколений выгребли еще в начальные десятилетия существования Зон. Поэтому на долю следующих поколений не так уж часто выпадает сталкерское счастье – найти подлинный инопланетный объект…
– Именно, – сказал Лапша. – Нами получена, не важно как, инфа о местонахождении.
– Охренеть! – не удержался от восклицания Реверс. – И где?..
– На дне Чугунной впадины.
– Где-где?..
– Водохранилище, относительно недалеко отсюда. Правда, тебе придется пересечь запретный город и затем преодолеть подходы к самой впадине, что не так уж легко, она окружена плотным кольцом измененок. Наши там не ходили и подсказать не можем. Как хочешь, так и пробирайся, короче.
– Погоди, погоди… Так это недоступный со времен Посещения водоем глубиной метров двадцать пять вроде?
Реверс в буквальном смысле не верил своим ушам. Они что, всерьез хотят его туда зашвырнуть?!
– Типа того, – ухмыльнулся Бобер, его явно порадовало описание, высказанное Реверсом. – А «чаша» лежит на самом дне… – Он с наслаждением продолжал: – Рабочий комплект водолазного снаряжения у нас всего один. Хотя там вроде были какие-то неисправности, но к нашему возвращению скорей всего отремонтировали.
Да уж, этот «чистильщик» на самом деле не воспылал к Реверсу братской любовью, просто не проявлял неприязнь открыто. А сейчас такой удобный случай представился. А ведь им ничто человеческое не чуждо, подумал Реверс. Если ненавидят, значит, и любить способны.
– А тебе самому чё, слабо? – процедил сквозь зубы Реверс. Происходящее с этой минуты ему стало очень и очень не нравиться. Плата за помощь непомерная, по всему судя. Он смерти не боится, понятное дело, но ведь не камикадзе какой-то.
– Ты удивишься, но я бы с радостью! – добил Бобер. – И любой из наших.
– Да, проблема, – вступил в разговор Лапша. – Там обнаружился фильтр, никого из нас не пропускает. Идешь-идешь, и вдруг бац, уже на том берегу, идешь дальше, прочь от впадины. Я пробовал три раза… А обычные сталкеры на берег пробирались и возвращались. Это миф, что водохранилище абсолютно недоступное. Просто по какой-то причине побывавшим там не с руки было хвалиться… Мы не всесильные, как видишь, что-то и для нас недоступно.
– А что-то перестает быть доступным из-за того, что мы… – мрачно произнес Бобер. Потянулся за графином и залпом допил то, что осталось после жадного поглощения жидкости Реверсом.
– Блин, но соваться под воду… – только и смог выговорить Реверс.
– У тебя нет другого выхода, – сказал Лапша. – Или ты идешь, или Серый сделает так, что ты очнешься где-нибудь посреди леса, с вычищенными из памяти событиями месяцев этак за десять последних. Выполнишь миссию, мы поможем тебе в твоем деле. Ты же нас искал зачем-то.
– Бойтесь заветных желаний, они исполняются, – проворчал Реверс. Да, именно одного из тех, кто изымает людей, подстерегал он со снайперкой. Искал, спрашивал, выслеживал, хотел кого-то из них парализовать и допросить на предмет ответов на кое-какие вопросы.
Выхода у него действительно не осталось. Десять месяцев – это не только забыть Кэс, Графа и все, что с ними связано, но и забыть главное – с какой целью он вернулся в Трот. Очнуться посреди Зоны, помня лишь то, что вчера ходил не по отчужденке, а по городским улицам, – это слишком. Даже для ветерана, все, казалось бы, в жизни повидавшего и выпутавшегося из всех опасных ходок.
И от этого Серого надо держаться подальше в любом случае. Вдруг силком башкой прислонится и выудит из памяти такое, что Реверс даже Касатке не имел права рассказать…
В этот момент Круглый выпрямился, оторвав лоб от головы Серого. Толстяк, ни слова не говоря, поднялся с кресла и уплыл в свою кулуарную комнату, по ходу не глядя сцапав со стеллажа одну из книжек. Релаксировать отвалил или, наоборот, усиленно измышлять дальнейшие планы. Замечательно, пронесло, у-ух, избавило от внимания самого, или он себя избавил от личного общения с недомутантом…
– Ты идешь, – сообщил Круглый, довольно улыбаясь; его точка зрения победила, и, по идее, Реверсу надо было радоваться, иначе – десять месяцев памяти долой, и кранты!
– Я в курсе, – хмуро бросил он.
– Ага, парни тебя просветили насчет цели? Вот и хорошо. Я бы предпочел, чтобы ты выдвинулся уже сейчас, но состояние твое оставляет желать лучшего. На первом этаже тебе отведут свободную комнату, ложись и спи. Завтра ходка.
– Вот спасибо. – Смысл очередной благодарности Реверс и сам не до конца понимал. То ли за отсрочку на отдых, то ли наоборот – недовольство оттягиванием исполнения приговора.
На первый этаж его отвел Бобер. Лапше Круглый велел остаться с ним для выслушивания инструктажа, переданного Серым. По дороге встретились четверо незнакомых «чистильщиков», и ни один не захотел чужаку сказать ни слова, как-то пообщаться, традиционно по-сталкерски, все-таки нечасто новые лица видеть приходится. Держались они подальше от недомутанта, что ли? А может, приказ такой получили, не трогать смертника?.. В Зоне ведь неудачливость передается, как инфекция.
Вот попал так попал! Бесплатный сыр из мышеловки хотел сцапать, блин.
Бобер, которому от вынужденного контакта с недо деваться некуда, привел его в комнатушку. Здесь не выветрился запах мужского пота. На маленьком столике лежали несколько упаковок сублимированной лапши, пачка печенья и еще какие-то пакетики. На полу груда брошенной одежды. У стены тахта, застеленная клетчатым пледом. На стене стереофотография в рамке – симпатичная женщина с маленькой девчушкой на руках. Они лучезарно улыбались тому, кто их снимал, и это яркое окошко в большой мир буквально осветило помещение, за окном которого сгущался вечерний сумрак…
– Ничего, что мы вторгаемся? – спросил Реверс. – Хозяин может прийти спать…
– Не придет, – сказал Лапша и отвернулся. – Это комната Горыныча.
Больше он ничего не сказал. Шагнул в коридор и захлопнул дверь с той стороны.
Реверс растерянно посмотрел ему вслед…
Ну что ж. Ничто человеческое им не чуждо. Это утешает и вселяет надежду, что даже с недом они способны поступить «по-джентльменски».
