— Посмотри на небо, — возразил Молот. — Солнце скоро достигнет зенита. Мы и так почти опоздали. Если не передадим скипетр сейчас — значит, проделали весь путь напрасно.
Старший из всадников неодобрительно покачал головой. Однако он понимал, что собеседник прав, поэтому ничего говорить не стал. Мавр еще раз взглянул на своего товарища, убедился, что тот не собирается возражать, и бросил монету оземь.
Маленький серебряный кружок упал в снег и утонул в нем.
— А что, если не сработает? — обеспокоено спросил Молот. — Разве не должна зазвенеть?
— Было бы странно, если бы это произошло, — хмыкнул Альберт. — Но не станем же мы разгребать снег, чтобы добраться до твердой земли. Ты бросил монету, это главное. А какие звуки она при этом издала — дело десятое.
И добавил, словно бы про себя, но так, чтобы собеседник все же услышал:
— А коли не выйдет, поднимем. Сбережем монету.
Мавр не обратил внимания на его слова. Нервно сжимая руки и поглядывая на небо, он ждал. Прошло не меньше минуты, прежде чем снег начал шевелиться.
— Давай же, лентяй несчастный, — бормотал Молот.
Сугроб поднялся, словно бы вырос вдвое, и осыпался крупными кусками снега, открывая взору толстого недовольного гнома.
— Совсем с ума сошли, глупые людишки, — проворчал он. — Вы бы еще на дно морское монету закинули. Или в вулкан, что ли.
Человечек прищурился, прикрывая глаза ладонью.
— Снег-то яркий какой, — сообщил он, словно это было для кого-то новостью. — Ну, чего надо? Говорите скорей, холодно мне.
Гном откровенно врал, поскольку не боялся ни жары, ни мороза.
— Нам бы… — начал мавр.
— И выбирайте с умом, — прикрикнул на него человечек. — Помните, на одну монету одно желание. Ни больше, ни меньше. Так чего надо? Говори уж, чего застрял.
— Мы хотим…
— А то бывает тут… — продолжил гнусавить гном, словно и не слышал собеседника. — Нажелают себе пирогов да пряников, а потом нате, вынь да положь, верни все обратно. Нет, милые мои, коли передумаете — вторую монету готовьте.
— Замолчи, пустомеля, — негромко произнес Альфред.
Наклонившись к луке седла, он испытующе посмотрел на гнома. Тот надулся, и уже совсем было собрался возразить, но в последний момент все ж таки передумал, и лишь обиженно отвернулся.
— Бухарский мудрец передал нам скипетр, — продолжал всадник. — И попросил передать его местному водяному. Сделать это надо до полудня. Времени мало осталось, так что поспеши.
— Все да в последнюю минуту, — возмутился гном. — Вы бы еще дольше прождали. Раньше не могли меня вызвать? А если бы я спал? Или в зубах ковырялся? А ведь за зубами следить — дело архиважное, батенька. Архиважное.
Он потоптался на месте, отряхивая снег с тяжелых ботинок.
— Скипетр давайте, — распорядился человечек. — Сейчас в лучшем виде водянистому вашему отправим. Пусть только не взыщет, если по голове угожу… Сами с ним тогда разбирайтесь.
Гном протянул руку, но Альфред покачал головой.
— Мы должны передать лично, — возразил он. — Бухарский мудрец особо на этом настаивал.
— Ишь ты, благородные герои нашлись. Мир, стало быть, перевернется и на уши станет, если вы клятву священную не выполните. Сколько собрались с водянкиного за скипетр содрать? Небось кругленькую сумму.
— А это не твоего ума дело, приятель, — сказал мавр. — Отправь нас во дворец водяного — да смотри, не утопи по дороге.
— Ну, — гном поплевал на ладони. — Ввиду срочности поручения, извольте еще одну монету кинуть. Иначе не выйдет.
— Не зарывайся, дружок, — предупредил Альберт. — Законы простые, и ты сам только что их назвал. Одно желание — одна монета. Так что поторопись.
— Ладно, — не стал спорить гном. — Попытка не пытка. Иногда все ж срабатывает.
Он еще раз поплевал на руки, потом воздел их ввысь и утробным голосом начал произносить заклинания.
— Этого не надо, — отмахнулся мавр.
— Как? — возмутился гном, которого прервали на полуслове. — Может, еще и радугу не зажигать? Огненных столбов вокруг не устраивать? Какое же после этого волшебство будет?
— Быстрое, — отвечал Альберт.
— Ну и люди пошли, — человечек покачал головой. — В мое время, помню, еще и приплачивали, чтобы звезды днем загорались. А сейчас — вишь ты, просто отправь их к водяному. Эх, пора мне бросать эту работу…
— Чем же ты тогда станешь заниматься? — спросил мавр, но не получил ответа.
Он и его спутник, вместе с лошадьми, находились на дне глубокой реки. Молот чувствовал, как холодное течение касается его лица — но, странно, мог дышать вполне свободно. Не ощущал он и ледяного объятия волн, которые охватывают человека, свалившегося в прорубь. Здесь было даже теплее, чем наверху.
— Гном знает свое дело, — произнес Альберт. — А мы все-таки зря потратили монету. Могли бы и сами реку найти.
Мавр легко вскочил на коня и тронул поводья. Ни у одного из спутников не возникло вопроса, в какую сторону ехать. Они хорошо знали, что гном развернул лошадей мордами в нужном направлении. А если не отправил в самый дворец водяного, то из осторожности. Внезапное появление двух незнакомцев наверняка бы вызвало большой переполох в подводном царстве.
— Река-то давно уже льдом покрылась, — заметил Молот, поглядывая наверх. — Слой такой толстый, что перейти можно.
— Предпочитаю не смотреть туда, — отвечал Альберт. — В конце концов, люди созданы для того, чтобы ходить по земле. Ползать по дну мне что-то не очень нравится.
Большая коряга преграждала им путь. Прежде, чем мавр успел направить коня в объезд, бревно пошевелилось, и сгорбленный старик в порванной одежде выполз из-под нее.
— Подайте на пропитание бедному человеку, — прошепелявил он, подставляя трясущуюся ладонь.
Трех пальцев не хватало, кожа почти вся успела сойти.
— Зачем утопленнику подаяние? — удивился Молот.
— Деньги — они всегда деньги, — отвечал мертвяк. — Ради денег мне горло перерезали, пока живой был. Теперь мой крест — у всех копеечку клянчить. Душа моя, значит, неприкаянная…
— Копеечку? — переспросил мавр.
— Местная монета, — пояснил Альберт, и вновь обратился к утопленнику. — А почему неупокоенным бродишь? Раз тебя убили безвинно, то и проклятия на тебе быть не может.
Мертвяк поежился. Правая почка вывалилась из дырки в боку, и он поспешно запихал ее обратно.
— А очень мне надо в Землю Мертвых, — отвечал он. — Здесь тоже неплохо. Да и уж получше будет, чем наверху. Есть не надо, воды хоть залейся — правда, она тоже теперь ни к чему. Спину гнуть с утра до ночи не приходится. Полежишь немножко, поспишь, на рыбок полюбуешься. Одно плохо, — озабоченно продолжал утопленник, — рассыпаюсь я потихоньку. Там щука откусит, там окунь какой или еще кто. Вот деньги и собираю. Когда накоплю побольше, пойду к царю речному, он меня залатает. Как новенький, стану. Так что, не дадите денег, добрые господа?
