Мою руку мгновенно отпустили, леди стремительно отошла к окну. Отвернулась, видимо не желая показывать слезы. Но плечи ее заметно вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий.
– Ну вот. И звать не надо, сам пришел, – угрюмо проговорил Энрод, устало опускаясь в кресло.
Эрингор стремительно подошел к Сальфии, положил руки ей на плечи и что-то прошептал на ухо. Вздрагивать девушка перестала.
– Ну что, дамы и господа, будем решать проблему совместными усилиями? – тихо произнес Крафт. – Ситуация, я думаю, всем ясна.
– И мириться с этой ситуацией я больше не намерен, – перебил Эрингор.
– И я, – подала голос Сальфия.
– А я, пожалуй, попозже зайду, – пробурчала, пятясь к двери.
В кабинете вмиг стало холодно.
– Саль, расслабься, – небрежно бросил Энрод. – Арика остается. Правда же, дорогая?
Я замерла у двери.
– А может, вы тут как-нибудь без меня? – спросила, глядя с надеждой почему-то на Эрингора.
– Без тебя будет немного проблематично. Так что присаживайся, радость моя. – Сказано это было таким тоном, что я чуть не села здесь же, у двери. – Так вот, – продолжил Крафт, когда я примостилась на краешек дивана, – сенат категорически отказывается менять мне в угоду законы наследования. Проштудировав законодательство вдоль и поперек, я нашел только одну лазейку. Но и она, мягко говоря, не выход из сложившейся ситуации.
– И что же это за лазейка? – поторопил Родэр.
– Как вам известно, представлять меня в сенате могут только родственники. И единственный способ освободить Сальфию от навязанной ей роли моей будущей родственницы, это… обзавестись наследником. В этом случае я смогу отказаться от поста в его пользу, и вот тогда уже сам, являясь представителем несовершеннолетнего сенатора, буду вправе выбрать человека, представляющего семью, вне зависимости от родственных связей. Вот такая маленькая бюрократическая лазейка. Но сейчас этот вариант слегка неуместен, – развел руками Крафт.
И все дружно посмотрели на меня. А я из всего этого поняла только то, что Энроду срочно нужен наследник… и все по-прежнему глазеют на меня.
– Мне пора на занятия! – подскочила и почти побежала к двери.
– Арика, следующее занятие у вас провожу я, – усмехнулся Крафт.
– А мне нужно… в общем, мне нужно! – начала остервенело дергать почему-то не поддающуюся дверь.
– Так в чем проблема? – язвительно проговорила Сальфия. – Любая простолюдинка с радостью родит тебе хоть десять наследников.
И я замерла, ожидая ответа Энрода. Не знаю почему, но мне было жизненно необходимо услышать, что Крафт на такое не пойдет. И я услышала.
– Не обсуждается, – жестко проговорил лорд, и дверь с легким щелчком отворилась. – Арика, можешь идти.
Я выскочила из кабинета. И здесь, скрывшись за дверью от сверлящих взглядов, уже не спешила уходить. Мне захотелось услышать, чем закончится этот разговор. Вот прямо очень-очень захотелось. Но из кабинета не доносилось ни звука. Ну почему я не могу становиться невидимой или видеть сквозь стены?
И вдруг в теле появилась необычайная легкость. Я будто парила над полом, а не стояла на нем. Осмотрелась и вскрикнула. Вот только звука своего крика не услышала. Я стояла на прежнем месте и досадливо смотрела на дверь, только при этом не шевелилась и даже не моргала. И я же смотрела на саму себя. Но ни тела, ни ауры у себя не ощущала. Будто сознание отделилось от тела и парило в свободном полете. Должно быть, это очередная разновидность магии проснулась. Только я о таком даре никогда не слышала. Ну да ладно, зато теперь наверняка смогу проникнуть в кабинет незамеченной и узнаю итог этого разговора. Главное, суметь потом вернуться в собственное тело.
Сквозь стену прошла без проблем, а вот следом за стеной натолкнулась на какую-то магическую преграду. Так вот почему кабинет вдруг стал звуконепроницаемым. Толкнулась в несуществующую стену и отскочила обратно, в коридор. А что, если попробовать постепенно? Снова проникла сквозь стену и осторожно попыталась преодолеть магический заслон. И он поддался! Медленно, словно через вязкую субстанцию, прошла сквозь преграду, и сразу же захотелось уйти. Слушать то, о чем они говорили, было, мягко говоря, неприятно.
– Сделай ребенка девчонке, и все проблемы разрешатся сами собой, – напирала Сальфия. – Я же вижу, как ты на нее смотришь. И она на тебя тоже поглядывает, но решиться не может. А с ребенком уже точно никуда не денется.
– Подожди, Салли. Так нельзя, – прервал ее Эрингор. – Арика не вещь и имеет право сама решать такие вопросы.
– Да не решит она сама. Ты присмотрись, как она в присутствии Энри себя ведет? «И хочется, и колется» называется! Такая будет до последнего стоять на своем и ждать предложения руки и сердца, как в легендах, – не унималась «невеста» Энрода.
А я покраснела бы, если бы была здесь физически. Потому что я-то как раз и не устояла, и если бы не обстоятельства, Крафт уже два раза получил бы то, чего хотел, без предложения руки. Из неутешительных размышлений вырвал злой голос Энрода:
– Замолчи, Саль, ты несешь такую чушь, что слушать противно. Арика здесь не для этого. И ты сама должна понимать, как важны она и другие претендентки.
– Но ты-то на нее смотришь не как на претендентку! – взвилась леди. – Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ты ее хочешь. И я тебя слишком хорошо узнала за эти семь лет, Энри, если ты чего-то хочешь, ты это получаешь. А сейчас ты хочешь освободиться от помолвки не меньше меня. Так действуй, сделай уже хоть что-нибудь!
Сальфия встала и начала нервно расхаживать по кабинету.
– Так мы эту проблему не решим, – проговорил молчавший до этого Эрингор, – а я больше ждать не собираюсь. Мы с Салли отправимся в Свободный город и совершим обряд тайно.
Лицо Сальфии изменилось за мгновение. Черты разгладились, и она стала просто прекрасна. Девушка с такими нежностью и восхищением смотрела на белокурого гиганта, что я простила ей все обидные слова, сказанные до этого. Будь я на ее месте, разве не обозлилась бы, живя семь лет, как в клетке – рядом с любимым, но без возможности быть вместе с ним?
– Надеюсь, ты понимаешь, что произойдет, если кто-то узнает об этом? Меня немедленно призовут в сенат и заставят пройти посвящение. И тогда наши планы станут достоянием всех без исключения сенаторов. Напомни-ка мне, Род, сколько сенаторов голосовало за объединение с потомками ведающих?
– Никто не узнает, – уверенно проговорил Эрингор.
– А ведь во время посвящения они узнают также и имена всех известных мне потомков. И твое имя, и то, что я сам являюсь носителем наследия, и то, что мой предшественник никакой мне не дядя, а брат. Столько сил и времени потрачено на эту операцию. Мы уже почти у цели, осталось три года, Роди, всего три года. А потом все изменится, и вы сможете быть вместе и не скрываться.
