– Аскари, – сказал Анджело, протянув трубку Карло.
Он внимательно осмотрел всех и остановил свой взгляд на Романе. Приняв решение, потянулся к телефону и нажал на кнопку, включив громкую связь.
– Слушаю, – сказал он.
– Приветствую вас, синьор Моретти, – раздался мягкий голос. – Не извиняюсь за поздний звонок, так как вряд ли я разбудил вас. Хочу сообщить, что у меня гостит ваша сестра.
Роман быстро поднялся с дивана. Карло, наоборот, оперся о мягкую спинку.
– И что дальше? – спросил он.
– Еще, – внезапно голос Дарио перестал быть мягким и вежливым, – у меня в руках находится Мацебе. И, разумеется, Леона. Поэтому не стоит быть таким заносчивым. Все закончилось, Моретти.
Глаза Карло тревожно заблестели.
– Где…
– Лира? К великому сожалению, мертва. Я отправил ее тебе. Теперь можешь распоряжаться ею, как пожелаешь.
– Аскари, – сквозь зубы прошипел в трубку Карло, – сука…
– Убери своих ребят от моего дома, – перебил его Дарио. – Ты дашь мне возможность уехать из страны и не станешь преследовать. В противном случае я убью твоих людей. Всех.
В трубке замолчали. Карло аккуратно положил ее на столик и отвернулся, спрятав лицо.
– Карло, – позвал его Лука, но тот не слышал.
Роман еще никогда не видел, чтобы взрослый мужчина рыдал, тем более такой, как Карло Моретти. Никто не смел подойти к нему, чтобы успокоить. Все молчали. Когда Карло повернулся, глаза его были красными, а щеки мокрыми. Он вытер лицо рукавом пиджака и сказал Анджело:
– Ребят не отзывать. Пусть создадут лишь видимость отъезда. Анджело, ты со второй группой отправляешься в Милан за Алессандро Аскари. Взять любым. Живым или мертвым. Мне все равно.
– Я тоже еду, – голосом, не допускающим возражений, сказал Альдо.
Он подошел к креслу, в котором сидел Лука, и опустился перед братом на колени.
– Лука, – тихо сказал он, взяв его за руку и поцеловав, – я люблю тебя.
Лука провел пальцами по лбу Альдо и, наклонившись, что-то прошептал. Альдо улыбнулся, поднялся и вышел вслед за Анджело. Карло тяжело вздохнул.
– Вы можете уйти, Роман, – сказал он. – Поверьте, вас никто не станет удерживать.
– Предпочитаю остаться, – ответил Роман и сел на диванчик напротив Лука.
– Как знаете, – кивнул Карло и направился к выходу, затем резко остановился. – Но теперь вы с нами, синьор Сафонов. Надеюсь, вы понимаете, на что идете?
– Разумеется, понимаю.
– А последствия вас не пугают?
– Пугают, – честно ответил Роман. – Еще как. Вы ведь не были искренны, когда сказали, что отпустите меня. Не так ли? Либо я с вами, либо против вас. С пулей в голове.
– Люблю, когда меня правильно понимают.
– И вы нарушили бы приказ Лиры оставить мне жизнь? – с детской наивностью поинтересовался Роман.
– Не задумываясь. К счастью, мертвые не умеют говорить. Вы не смогли бы пожаловаться племяннице на то, что я не выполнил данное ей слово.
Когда Карло ушел, Роман обратился к Лука:
– Скажите, почему столько людей вам помогают?
– Когда делишь горе, оно становится меньше, – ответил Лука. – Да и понятия дружбы еще никто не отменял. Ведь если любишь человека, становишься частью его жизни. Его боль воспринимаешь, как свою собственную. Поэтому нет ничего противоестественного в том, что друг и брат становятся орудиями мести. Признаю, что это жестоко, обрекать их на подобное. Тем не менее по-другому не получается. Нельзя быть рядом с человеком только тогда, когда на душе радостно и хорошо. Нужно уметь прийти на помощь, когда плохо и кажется, что весь мир рушится. Принять бой вместо него…
– И погибнуть, – понизив голос, сказал Роман и увидел, как напряглись плечи Лука.
Глава 33
Алессандро зажег свечи и осмотрел комнату. Вероника наверняка оценит его усилия: легкие закуски на столе, вино, приятная музыка – все так, как она любит. Однако ему все это совсем не нравилось. Алессандро вдруг подумал, что не желает иметь постоянную подругу и проводить вечера только с ней. Свечи, как главный элемент романтики, объятия, поцелуи по поводу и без него, просмотр фильмов под одним одеялом, совместный кофе по утрам и неизменные вечера в обществе друг друга. Их отношения стали скучными и неинтересными из-за однообразия. Да, порой было весело, но в большинстве своем Алессандро с уверенностью мог сказать, где и как закончится предстоящий вечер. Разговоры, разговоры, вино, поцелуи, секс и – мирный храп, раздающийся в разных сторонах кровати. Алессандро вспомнил лицо черноволосой женщины, которая обнимала его каждое утро, и сморщил нос. Он понял, что либо не создан для семейной жизни, либо еще не встретил ту женщину, с которой новый день не казался бы похожим на предыдущий.
Мысли снова вернулись к Леоне, которую он так и не смог забыть. Для него она была той единственной, рядом с которой хотелось просыпаться и которой хотелось дарить каждую минуту своей жизни. Ее смех был лучшим подарком, а за то, чтобы прикоснуться к ее губам, он отдал бы многое. Алессандро воскресил в памяти тот поцелуй, который она подарила ему в их последнюю встречу в кафе, когда он сообщил, что уезжает в Милан. Теперь он знал, что это было поспешное решение. Ему не стоило покидать Рим. Глупо убегать, потому что любовь не остается в том же месте, где живет любимая. Она неотступно следует за беглецом и каждую секунду напоминает о себе. Говорят, что от любви любви не ищут, но Алессандро пытался. Он страстно желал избавиться от чувств, которые разрушали его, и искал новых отношений, наивно полагая, что они спасут его, либо хоть как-то изменят жизнь. Но наваждение не исчезало, наоборот, чем больше времени проходило, тем отчетливее он понимал, что любит Леону еще сильнее. И все его многочисленные подруги были лишь пустой заменой женщины, которая прочно завладела его мыслями. В какой-то момент Алессандро заметил, что неосознанно выбирает любовниц, похожих на нее. Тогда он решил, что пора менять вкусы и желания, а также, наконец, завершить список побед, остановившись на ком-то конкретном. Меньше месяца праведной жизни с Вероникой, и вот он заскучал. Алессандро понимал, что не Вероника виновата в том, что он охладел к ней. Нет, в этом была целиком его вина. Непостоянство и огненная страсть к той, что была замужем за его отцом, – вот причина, по которой он никогда не найдет счастья в личной жизни. Как ни крути, все сводилось к Леоне. Алессандро был несчастлив, потому что безответно любил и потому что не хотел разлюбить. Это стало своего рода душевной пыткой, Алессандро ежедневно мучил себя и не имел сил остановиться. Он чувствовал изменения в себе: любовь к Леоне сделала его мягче и чувствительней. Ранее, при первых признаках неудовлетворенности отношениями, он, не медля ни минуты, прервал бы их. Сейчас задумывался о том, что причинит боль женщине, влюбленной в него. Это останавливало, но вносило смятение в душу. Быть рядом с кем-то из жалости – нечестно по отношению к обоим, а главное к тому, кто от чистого сердца одаривает тебя любовью и ждет ответных чувств. Алессандро был повесой, а не подлецом. Он больше не мог лгать Веронике, будто ему нравится тот образ жизни, который он пытается вести. Это супружеское постоянство угнетало, но смелости поставить точку в отношениях не хватало.
