– А ну, выбрось эту гадость немедленно! – гражданский подошел к старику и, выдернув из его рук дотлевающий окурок, выбросил в кучу желтых листьев. – Крепись! И ничего с тобой не случится. До самой смерти, – так ты, кажется, любил шутить в былые годы?
– Так то в былые… Теперь не до шуток. С тех пор, как почувствовал леденящий холод…
– Какой холод? Чей?
– Старухи с косой… Ладно… Присядьте оба рядом. Ну, кому сказал! Ты, Алексей Алексеич, и ты, Андрей Андреич…
– Алексеич… Смотри дед, заговариваться начинаешь!
– Никак нет, товарищ генерал… Не мой ты сын. А моего брата-близнеца.
– Э-э, батя, что за хрень ты несешь? Мать у меня хоть настоящая? Была?
– Так точно. Андрей ее очень любил. А она его. Но так случилось. Война!..
– А батя? Батя-то куда девался?
– Ушел за кордон. Больше я о нем ничего не слышал.
– Как ушел? Зачем ушел?
– В сорок четвертом. С отрядом УПА.
– Ну, ты даешь, дед… А ну, дай сигарету! Это что же, выходит, я по твоей милости всю жизнь боролся с боевыми побратимами своего родного отца? Во, блин, дела… Леха, скажи хоть ты что-нибудь!
– Он тоже ничего не знал, – старый Клименко схватился за сердце.
– Ты, братишка, останься с ним, а я – бегом за машиной. Надо срочно везти деда в больницу! – на правах старшего, не по званию – по возрасту, распорядился генерал.
2
Алексей сел на скамью рядом с отцом и обнял его за плечи.
В это время рядом с кладбищем остановилась машина сопровождения ГАИ, за ней – шикарный двухпалубный автобус с иностранными номерами. Раньше, во времена Советского Союза, гости из-за границы были здесь в диковинку, но теперь, когда Украина объявила о своей независимости, представители диаспоры устроили бурное паломничество в родные места.
Двери распахнулись, выпуская на свежий воздух группу немолодых туристов – мужчин и женщин в пестрой, чуть ли не молодежной, одежде. За ними, опасливо озираясь по сторонам, словно побаиваясь вездесущей руки КГБ, появились несколько ветеранов УПА в светло-коричневой, тщательно отутюженной униформе. Один из них направился прямиком в кладбищенские ворота.
Алеша смотрел то на него, то на отца и ничего не мог понять. Как в сказке, двое из ларца – одинаковы с лица!
Старший Клименко, позабыв о больном сердце, приподнялся и сделал шаг навстречу. Ноги подкосились, и он начал оседать на землю.
Сзади его подхватил младший сын, а спереди – подоспевший иностранец. Они взглянули в глаза друг другу, и оба заплакали…
