Может, командир полка разберется?
Однако Богородский тоже ничего не понял. Пришлось ехать в штаб к начальнику дивизии.
– Разрешите доложить, ваше превосходительство? – как и положено, начал старший по званию.
– Прошу…
– С вашего позволения… Иван Гаврилович…
– Что ж… Давайте, господин ротмистр…
– Мои лазутчики… (Барбович замялся, раздумывая, называть фамилии отличившихся или нет.)
– Продолжайте-с, голубчик! – нетерпеливо протянул генерал.
– Прыщов и Гордина…
– Степан Кузьмич… Он еще служит?
– Так точно! Взяли на той стороне двух штатских… Вот их документы.
– Эрвин Френдлих, Берлинская обсерватория, Фриц фон Дунк, Прусская академия наук, – прочитал вслух Келлер. – Эти господа с вами?
– Так точно.
– Распорядитесь ввести!
Перепуганные ученые нерешительно переступили порог. Но сразу оживились, как только Федор Артурович произнес на их (и своем) родном языке:
– Гутен таг… Значит, вы ученые?
– Да-да, господин генерал…
– Разрешите представиться, граф Келлер.
– О! Мы много слышали о вас! – восхищенно пробормотал Френдлих.
– Итак, вы утверждаете, что…
– Мы направляемся наблюдать солнечное затмение. Послезавтра в полдень.
– Знаю. Штаб дивизии получил соответствующее указание из Ставки с просьбой провести разъяснительную работу среди солдат… А то некоторые из них могут принять затмение за гнев Божий.
– Понимаю, господин генерал…
– К сожалению, сейчас Россия и Германия находятся в состоянии войны, и я просто вынужден задержать вас до выяснения обстоятельств. Кстати, кто может засвидетельствовать ваши личности?
– Не знаю, – раздраженно бросил фон Дунк.
– А что, русские астрономы не снаряжали экспедиций в район боевых действий?
– Насколько мне известно, ближайший наблюдательный пункт Пулковской обсерватории находится где-то под Киевом.
– Кого из наших ученых вы знаете?
– Балановского, Баклунда, Вильева…
– Еще!
– Сергея Константиновича Костинского, Петра Ивановича Яшнова, Гавриила Андриановича Тихова…
– Достаточно. Иван Гаврилович… Передайте господ астрономов в контрразведку. Пускай погостят у нас, пока мы не свяжемся с кем-то из перечисленных ими лиц.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
– А теперь – по сути, – устало махнул рукой Келлер, когда пленников увели.
– За рекой Серет регулярных войск противника нет. Ни пехоты, ни артиллерии, ни кавалерии, – продолжал Барбович. – Пулемет, пушка и несколько сотен ландштурмистов… Их можно разбить усилиями одного моего… нашего полка. (Он хотел, как Степан, сказать «эскадрона», но вовремя одумался: рядовому гусару шапкозакидательство простить еще можно, а вот офицеру, начальнику конно-пулеметной команды, – вряд ли!)
– Сведения верны? – отчего-то занервничал генерал.
– Так точно – астрономы подтверждают! Да и Степану Кузьмичу можно доверять.
– Он ведь с вами еще в Японскую войну ходил в разведку, не так ли?
– Так точно!
– А этот… Что-то не припомню такой фамилии…
– Прыщов? Он из новобранцев, – подсказал полковник Богородский.
– Значит, так… Если то, о чем сообщили разведчики, правда – представим их к награде. Завтра же и проверим эти сведения!
Главной задачей кавалерии было прикрывать развертывание войск 3-й армии под командованием генерала Николая Рузского и вести разведку. Но Федор Артурович предчувствовал громкий успех. И решил рискнуть.
18
20 августа части 9-й и 10-й дивизий, сведенные в кавалерийский корпус, легко форсировали Серет, берега которого австрийцы почему-то не защищали. Незначительное сопротивление русским оказали только пограничники и жандармы; ландштурмисты, как и предполагали разведчики, сразу разбежались и, бесконечно названивая своему командованию по телефону, сеяли панические настроения во всей австрийской армии.
Сразу после этого генерал Бегильдеев получил очередной приказ командующего армией: захватить Золочев
[8]
, а генерал Келлер – выдвинуться на линию реки Золотая Липа и удерживать ее до подхода пехоты.
Но пока еще они вместе, в составе одного корпуса, на одном марше…
21 августа в 6.30 утра 10-я дивизия выстроилась в колонну и выступила в наступательном порядке. 1-й Оренбургский казачий полк (без одной сотни) и одна батарея шли в авангарде, оберегая главные силы: 10-й гусарский Ингерманландский полк и 10-й уланский Одесский полк без двух эскадронов, определенных в боковое охранение, 10-й драгунский Новгородский полк без двух эскадронов, прикрывающих обозы…
Впереди, между населенными пунктами Ярославицы и Волчковцы, им предстояло сражение, о котором мы уже упоминали…
Императорские драгуны, уланы и гусары на конях знаменитой англо-арабской породы шли по старинке «стремя в стремя». Командующий 4-й австро-венгерской дивизией генерал Эдмунд Риттер фон Заремба получил от командира своего 13-го корпуса приказ атаковать с тыла российский отряд, обнаруженный на марше через Олеюв на Зборов
[9]
.
Заремба пребывал в полной растерянности: ни один из многочисленных патрулей нигде не видел русских и – более того – ничего не слышал о них. Однако приказы не обсуждают, а выполняют…
Он сделал все возможное… Поднял по тревоге свою дивизию еще до рассвета и определил место будущей битвы. Отдельные подразделения замаскировал в лесу и на западном склоне ближайшего холма. Пехоте из ландштурмистов поставил задачу прикрывать кавалерию и как следует проинструктировал ее.
Все планы спутало неправдивое донесение разведчиков.
Мол, русские уже занимают Зборов.
Тогда генерал и принял, как оказалось впоследствии, ошибочное решение направить конницу на Худобинцы, чтобы перекрыть стратегическую дорогу Олеюв – Зборов…
Силы были приблизительно равны. С каждой из сторон – по две бригады из двух полков, каждый полк из шести эскадронов приблизительно по 150 всадников.
И все же Заремба имел небольшое преимущество. Его эскадроны насчитывали по 170 бойцов и более, все они имели сменных коней… Жаль только, что в предстоящей битве не смогут принять участие два эскадрона драгун, откомандированных для усиления гарнизона в Бродах – с ними ушла одна батарея; еще один эскадрон улан был отправлен в глубинную разведку.
