– Мне приходилось слышать варианты, в которых очень мало осталось от правильного текста…
Горбун повернулся, помогая себе клюкой, такой же искривленной, как и он сам.
– Вы можете войти под стены склепа, – раздалось сдавленное хрипение из-под складок одеяния.
8
Темные стены вздымаются вокруг Курта Тидволла и Карго, их безмолвного пленника и их страшных провожатых. Желтые глаза лизардмена настороженно поворачиваются каждый в свою сторону.
Тускло-алый свет лижет своды древнего здания, в точности такой же, как тот, чго снаружи, и капитан «Сантариса» не в силах понять, установлены ли здесь, где-то под невидимой крышей, лампы, в точности воспроизводящие свет далекой звезды, или лучи ее свободно проникают сквозь камень, чтобы озарять его и здесь.
Горбун продвигается первым, паломники следуют за ним. Пол неровный, сделан из камня, отшлифованного недостаточно тщательно. Причина в том, что хоттам приходилось торопиться, возводя склеп; последний из шестерых коуди находился тогда уже при смерти. Курту Тидволлу это неизвестно.
Помещения узкие; весь склеп заложен толстыми каменными блоками, между которыми остались лишь коридоры. Потолок же уносится так далеко вверх, что его не видно, хотя, возможно, он низок и достаточно вытянуть руку, чтобы дотронуться до него, но в темноте кажется, что наверху опрокинутая черная бездна.
Ничего нет вокруг, кроме шершавого камня да еще света, льющегося неизвестно откуда. Трудно поверить, что люди все еще живут здесь. Склеп выглядит необитаемым, словно много столетий назад выстроив его, живые существа навсегда покинули памятник шестерым пророкам народа хоттов.
Коридор обрывается, открывая овальное помещение. В центре его углубление, в точности повторяющее форму зала; оно совершенно пусто, даже тонкого слоя пыли нет на его дне. Шестеро охранников с воздетыми руками обходят его и становятся в круг. Горбун проходит за их спинами и останавливается.
Так они и стоят – уродливое существо, опирающееся на клюку, напротив входа в зал, в который они попали, шестеро стражников, по трое, по правую и левую руки от него; напротив горбуна возвышается фигура Октавио Карго, его узкие глаза прикованы к мерзкой твари, завернутой в ткань. Курт Тидволл находится сбоку от своего господина, держа в руках цепь с прикованным к ней пленником.
– Настал час почтить имена шестерых истинных коуди, – произносит горбун, – и внести свой вклад в то дело, которому они посвятили души.
Октавио Карго вынимает из лапы Тидволла конец серебряной цепи.
– Истинные коуди клялись сохранять чистоту человеческого мира, – произносит он, – и навсегда изгнать из него вампиров и демонов, оборотней и коямуро. Я, в чьих венах течет кровь Энфилда, пятого коуди, призываю своего прародителя в свидетели моему поступку.
Узкий стилет сверкает в левой руке Октавио Карго. Скрюченная фигура горбуна наклоняется; уродливое существо жаждет во всех подробностях рассмотреть то, чему суждено произойти. Шестеро стражников остаются недвижимы, точно бронзовые изваяния.
Карго натягивает серебряную цепь, шестиугольные звенья ее скрежещут. Пленник падает на колени и, вцепившись в нее серыми шелушащимися пальцами, силится удержаться на краю каменного углубления.
– Этим стилетом, – произносит Октавио Карго, – выкованным из священного металла серебра, я покараю вампира; богомерзкая тварь издохнет здесь во славу истинных коуди, и мир людей освободится от порождения тьмы.
Длинное лезвие, острое, как солнечный луч, погружается в шею вампира сзади. Ни одной капли крови не вытекает из измученного тела. Золотая рукоятка, украшенная топазом в форме пятигранника, замирает под затылком убитого.
Омерзительный горбун более не смотрит на погибшего – глаза его, если у этого существа вообще есть глаза, направлены на дно каменного углубления.
Из его стенок, в десятке, тысяче мест начинает сочиться густая алая жидкость. Это кровь. Вот она уже бежит струйками, все быстрее и быстрее, вот уже забил красный фонтан, заполняя углубление. Хриплый каркающий звук вырывается из горла уродливого горбуна – это возглас безграничного торжества. Высохшее тело погибшего покоится на краю кровавого озера.
Странное выражение появляется в глазах Октавио Карго и тут же исчезает, словно смытое потоком горячей крови.
– Дар, – хрипит горбун, и складки одеяния спадают, обнажая воздетые к сводам руки. – Принеси дар шестерым коуди, что смотрят сейчас сквозь хрустальные грани реальностей.
Рука Октавио Карго поднимается к горлу и скользит туда, где тугие шнуры стягивают отвороты его одеяния.
– Вот он, – произносит человек.
Драгоценный камень, необыкновенно крупный, чистейшей воды и безукоризненной огранки, переливается искрами света в его пальцах.
– Небесный адамант, порождение Пегасов, который носили на себе тысяча непорочных дев, пока он не наполнился их чистотой, – произносит Карго. – Воплощение света и добра; нет для него места более достойного, чем усыпальница коуди.
– Да очистится мир от тьмы, – хрипит горбун. Он поворачивается спиной к Октавио Карго, и костлявая рука, высвободившись из-под складок одеяния, упирается в каменную стену. Ни знака, ни углубления не видно на темно-красной поверхности, но широкие двери, скрипя, открываются, послушные движению горбуна.
– Усыпальница коуди, – произносит он.
Яркие искры вспыхивают в глазах Октавио Карго. Это вырвалось не сковываемое более чувство, которое еще мгновение назад он принужден был в себе подавлять. Правая рука Карго поднимается, и тонкий магический ствол, удлиняясь с каждой секундой, вырастает из браслета на его руке.
Изогнутые лапы Курта Тидволла теперь расставлены, он отводит назад хвост, напрягает его и упирает в шершавый пол, чтобы придать себе устойчивости. Лизардмен поднимает ножны своей узорчатой шпаги, и тонкий острый луч рождается на их закругленном конце.
Ствол магического жезла лежит теперь в ладони Октавио Карго. Из него бьет узкая струя смертоносной энергии. Шестеро охранников уже стоят спиной к паломникам, что пришли в склеп хоттов принести дары истинным коуди. Теперь они поворачиваются.
Два луча ударяют в лица хранителей склепа. Плотная броня надежно защищает тела стражников от плазменного оружия, но тонкие магические струи бьют в глазные щели их шлемов. Только двое хранителей успевают поднять сдвоенные гастанги, но ни одному из них не суждено выстрелить.
Мощные фонтаны крови бьют сквозь прорези в броне стражей, вырываясь из рассеченных глазниц. Почти мгновенно алая жидкость свертывается и застывает, обволакивая ослепшие лица мертвых хранителей склепа.
Шесть безжизненных тел падают на каменный пол, глухо звеня панцирями антиплазменной брони. Омерзительный горбун поворачивается и пытается затворить врата усыпальницы.
Октавио Карго направляет луч в живот горбуна. Существо опадает на пол, шепча каркающие слова на древнем языке хоттов. Черная влага, пузырясь, просачивается сквозь ткань одеяния. Каменные двери, путь в усыпальницу коуди, остаются распахнутыми настежь.
