По крайней мере, такие настроения были известны, и этим грех было пренебрегать.
И вновь Варенников поинтересовался, не меняются ли в нашем управлении оценки в отношении племени Джадран, что нового есть по нему, пойдет ли оно на переговоры по открытию дороги Гардез — Хост. При этом генерал еще раз подчеркнул, что снабжение Хоста по воздуху — слишком дорогостоящее удовольствие. Впоследствии этот аргумент станет основным при обосновании необходимости проведения операции «Магистраль».
Доложил, что, учитывая ожесточенное стремление лидеров контрреволюции захватить округ Хост и провозгласить там «Свободный Афганистан», ни они, ни Пакистан, ни тем более США ни в коей мере этого не допустят. Я понимал, что Варенникову все это было известно, но он явно проводил какие-то консультации. Тем более что ранее мне довелось в какой-то мере приобщиться к этой проблеме, благо в справках-докладах по Хосту и Джадрану кое-что отражалось.
Неожиданно для меня оказалось, что генерал почему-то болезненно среагировал на мой доклад. Утром вызвал шеф. Сразу же с порога Аунапу обрушился: «Брылев, ты кто такой?! Ты что умничаешь, что ты лезешь не в свое дело?» Будучи ошарашенным его внезапной атакой, я даже не успел встрять, как он продолжил: «Ты что перечишь Варенникову, ты кто такой? Хочет он проводить свою операцию — пускай проводит… Не твое дело!»
Еще раз хочу подчеркнуть, что это происходило за два года до «Магистрали». Недоумевая, о какой операции вообще идет речь, при чем тут я и чем прогневал «папу», попытался объяснить, что просто доложил свою точку зрения на вопрос Варенникова. Тем более что она была выверена в управлении. Да и откуда мне было знать замыслы и помыслы высокопоставленного генерала и как вообще я мог их порушить?
Тогда мне не было известно, что Варенников, судя по всему, уже зондировал «наверху» возможность проведения «своей» операции, но встретил отказ. Но он не был бы самим собой, тем самым волевым генералом армии, если бы не продолжал попыток загодя подкрепить свою аргументацию оценками «снизу». Лишь теперь понятна его настойчивость в получении всесторонней поддержки различных служб, в том числе и нашего управления. Скорее всего, Аунапу в отличие от меня был посвящен в его замыслы. По-видимому, он полагал, что я в курсе и осмелился перечить. Потому и разгневался.
Если бы я раньше придал значение вопросам Варенникова по Джадрану, то мне следовало бы поинтересоваться оценками разведуправления и ХАДа. Каюсь, этого не случилось, так как считал, что и все остальные того же мнения.
Конечно, нелепо и смешно было обвинять меня в пререкательстве с генералом армии, обладавшим такой властью и полномочиями. Тем более с заслуженным участником ВОВ, да не простым — ведь Варенникову на Параде Победы в 1945 году было доверено командовать ротой почетного караула, сопровождавшего Знамя Победы. Еще больше зауважал его за участие в ГКЧП, отказ от амнистии и настойчивое требование добиться суда над собою.
Но за операцию «Магистраль» — увы!
С Аунапу же разговаривать было бесполезно. Для него «джадран» было такое же абстрактное понятие, как расположенное где-то африканское племя «мумбу-юмбу». В моем представлении он так и остался случайно оказавшимся в ДРА ограниченным служакой, каких иногда туда «задвигали». «Брылев, у меня всякий раз после общения с тобой голова весь день гудит!» Оттого и гудела…
Конечно, ушел от него и расстроенный и озадаченный.
Ведь получилось, что Варенников, невзирая на столь большую разницу в наших «весовых категориях», то ли пожаловался, то ли просто подосадовал, но Аунапу решил меня на всякий случай выдрать — не за то, что прав или не прав, а лишь из-за высказанного старшим начальником неудовольствия. Но, повторюсь, тогда мне просто было невдомек, за что и почему. Это было явно несправедливо, но шефу истина была по барабану: «хочется ему — пускай проводит!» — отчетливо сохранилось у меня в памяти.
О том эпизоде и забыл бы, не случись через два года операция «Магистраль».
«Магистраль»
Опираясь на известные мне факты и анализ событий, хочу подробнее остановиться на ее истинной подоплеке. Как бы красиво и победоносно она ни описывалась, в ее основе лежало личное полководческое честолюбие. Спору нет, операция была организована и проведена грамотно. Войска проявили мужество, героизм, самоотверженность. Чего только стоит подвиг 9-й роты. Да и многих других.
Но в моем анализе будет подвергнута критике сама идея ее проведения, как не имеющая практической целесообразности. А потому приведшая к напрасным жертвам и потерям, ненужным материальным затратам и фактически оказавшаяся безрезультатной вопреки громогласным реляциям и полученным геройским наградам. Блокады Хоста, как будут потом утверждать многие, она не ликвидировала.
Идея фикс В. Варенникова отчетливо просматривается, начиная с осени 1985 года до ее реализации в ноябре-87 — январе-88 и получения звания Героя Советского Союза.
Судя по всему, самолюбие и тщеславие ему были не чужды и взяли верх над здравым смыслом.
Дело в том, что кое-кто из полководцев уже получал Звезду за особо крупные и вроде бы результативные операции в Афганистане, особенно на начальном этапе. Последующие годы операции, как правило, буднично шли в одних и тех же провинциях. Оригинальностью и результативностью они не отличались. Обстановка год от года не улучшалась. Звездой награждались лишь офицеры и солдаты за личное мужество и героизм, многие из которых посмертно.
Исключение составил, пожалуй, лишь А. Руцкой, удостоенный такой награды то ли за нахождение в плену, то ли по совокупности за множество боевых вылетов.
Военачальник высокого уровня должен был организовать и успешно провести нечто необычное, нестандартное, масштабное, а главное — высоко результативное. Именно такой могла оказаться операция к востоку от Гардеза, на которую раньше никто не отваживался. Хостинский гарнизон при этом снабжался лишь по воздуху, но это было привычным, устоявшимся делом. Хотя и дорогостоящим, но сравнительно безопасным.
Похоже, что у обоих четырехзвездных генералов — Салманова и Варенникова — мысли и устремления совпадали. Вначале, как уже говорилось, Г. Салманов в августе 85-го года организовал самостоятельную операцию. Хотя душманам был нанесен ощутимый урон и угрозы Хосту были отчасти отодвинуты, однако близость Пакистана сыграла свою роль, и они вскоре восстановили силы и усилили натиск. Теперь обстрелы гарнизона велись нередко дальнобойной артиллерией уже с сопредельной территории, из-за границы.
Варенников к тому времени начал вынашивать уже свой, более масштабный замысел. Но и Главный времени не терял. После первой попытки он решил осуществить «дубль два», организовав новый поход. Теперь уже совместно и во взаимодействии с 40-й. Не зря же он удивил всех, самолично прибыв на боевые в Хост в сентябре.
Был разработан план, который утвердил министр обороны СССР маршал С. Соколов. Подчеркиваю, планом не предусматривалось никаких действий против Джадрана.
Умный и проницательный C. Соколов, как пришлось узнать позже, предупреждал полководцев: «Имейте в виду, не трогайте племя Джадран». С. Соколов ранее в течение пяти лет возглавлял Опергруппу МО СССР и обстановкой владел. И здравым смыслом. И без амбиций, так как звание Героя имел.
